Я взял Лакс на руки и прижал к груди. Согреть бы ее, и тогда все будет в порядке. Мы сможем уехать. Или остаться. Дьюи больше нет, и она наконец может жить…

– Джеймисон! Ты меня слышишь?

– Ты ошибаешься. – Крики публики, вызывающей Дьюи на сцену, заглушали мой собственный голос.

Снова появился Вольф и стал раздавать указания танцорам. Увидев Лакс, он остановился как вкопанный.

Наконец-то, наконец-то вернулась Нана с доктором Страттори.

– Она упала в обморок, – объяснил я. – Наверное, переутомилась, выступая под куполом. Тут у нас было довольно суматошно и…

Суровый взгляд доктора Страттори заставил меня замолчать. Она осторожно прикоснулась к лицу Лакс.

Вокруг нас столпились Ревелли. Никуда было не деться от их вопросов, от тихого плача. Они заполняли мою голову, отвлекая от самого главного – нужно было срочно придумать, как помочь Лакс.

Доктор Страттори тихонько охнула:

– Какая странная рана. Магическая. Никогда не встречала ничего подобного.

– Можете ей помочь? – тихо спросил Вольф.

Она коротко покачала головой:

– К сожалению, нет.

– Она просто устала. – Нам всем надо успокоиться. Когда Лакс очнется, ей не понравится весь этот шум и гам.

Я осторожно коснулся пальцем ее губ, снимая пылинки. Доктор Страттори взглянула на меня, и ее суровое лицо наполнилось жалостью.

– Нет, – заявил я, и на долю секунды почувствовал облегчение. Доктор Страттори ошиблась, иначе быть не могло.

Обмороки, потеря веса, кровотечения из носа…

– Нет, – повторил я еще настойчивее.

Господь хоть и пощадил Тристу, но все же я убил человека в момент его слабости. Когда он был беспомощен и не мог защитить себя.

За все на свете надо расплачиваться.