– Она свободный человек, – отозвался Стром резко, не глядя на меня, – и может говорить, с кем пожелает.

– Очень хорошо. Тогда что же, госпожа Хальсон? Вы согласитесь ответить на несколько вопросов? Это не займёт много времени.

Больше всего мне хотелось сказать нет, но я понимала, что сделаю только хуже.

– Да, хорошо.

Тёмные глаза Олке сверкнули – как будто ловушка захлопнулась.

– Очень хорошо. Благодарю вас. – Он повернулся к Строму. – Не смею больше отвлекать вас от заслуженного отдыха. – Теперь в его голосе звучала открытая насмешка. – Мы скоро вернём вам вашу охотницу.

Вслед за ним и его помощником я вышла в ночь.

Олке привёл нас в небольшой кабак на углу квартала – здесь моё платье привлекло бы всеобщее внимание. Но в такой поздний час только пара забулдыг сидели за угловым столиком, уткнувшись в кружки.

– Что ж, к делу. – Олке, севший напротив меня, положил подбородок на колыбель из скрещённых пальцев. – Буду говорить прямо, хорошо? Вы кажетесь серьёзной девушкой. Прежде всего… Разрешите принести соболезнования от лица нашего отдела… в связи с постигшей вас недавно утратой.

Я молчала, и он продолжил.

– После такой трагедии мне меньше всего хотелось бы подвергать вас новому потрясению, но наш вопрос… не терпит отлагательств. Вы не так давно начали служить в паре с Эриком Стромом, не так ли?

– Вы знаете о моих семейных делах. Наверное, это вам тоже известно? Вряд ли это большой секрет с учётом того, что я приехала в Химмельборг в прошлом году.

Помощник Олке вспыхнул ярче прежнего, но вот его начальник остался невозмутим.

– Это так. Госпожа Хальсон… Думаю, вы знаете, в чём мы подозреваем вашего ястреба.

– Откуда мне это знать? – Возможно, мне не стоило говорить с ним так резко, но я устала, а проклятое платье так сдавило талию, что думать о чём-то, кроме этого, было трудно – как и дышать.

– Кому знать о преступлениях ястреба, как не охотнику?

– Мой ястреб не совершал никаких преступлений… Насколько мне известно.

– Очень, очень важное уточнение, госпожа. Всё так. Вам не было известно, он не вводил вас в курс дела… Оно и понятно. Вы юны, служите недавно, и он, должно быть, не был уверен в том, что может на вас положиться… А может, не хотел вас впутывать? Подвергать опасности? Как вы думаете?

– Я не понимаю, о чём вы говорите.

– Очень хорошо. – Олке молчал, когда хозяин из-за стойки подошёл к нам, выставил на стол три кружки со светлыми шапками пены, снова отступил в тень. – Скажите, госпожа Хальсон, вам известно, что контрабанда частей снитиров или дравта из Кьертании в другие страны карается, в соответствии с нашим законодательствам, строже, чем иные убийства?