– И ты ей поверила? – мягко спросил он. Серые глаза смотрят прямо на неё, голос ровен, дыхание спокойно. Если прямо сейчас он лжёт – значит, на самом деле она совершенно не знает своего брата.

Может быть, так оно и есть.

Возможно, пришло время признать, что доверие бывает опасным.

Она всегда полагалась на Биркера, она поверила в Унельма, в то, что у неё, пресветлой наследницы Кьертании, могут быть друзья и возлюбленные… Будь она умнее, ей не было бы сейчас так больно.

– Прямо сейчас у меня нет времени думать об этом, – Омилия вздрогнула, услышав в собственном голосе ледяные Кораделины нотки. – Моя мать хочет выдать меня замуж за Дерека Раллеми, пока отца нет в стране.

Глаза Биркера сверкнули, пальцы правой руки судорожно впились в подлокотник кресла.

– Вот как, – тихо сказал он без тени обычной насмешливости. – Умно.

– Значит, это правда. Ты в самом деле думал, о том, чтобы… – Омилия осеклась, и некоторое время оба они настороженно молчали, будто вдруг наткнувшиеся друг на друга в лесу звери, не знающие, чего ожидать.

– Не пойму, с чего ты взяла это, сестричка, – сказал он наконец своим мягким, обычным голосом. Блеск в его глазах потух, и он снова был Биркером, её братом, смотрящим на неё со смесью сочувствия и насмешки. – Да, твоя мать сумела меня удивить. И мне жаль, что сумела… Поправь, если ошибаюсь, но ты, кажется, не горела желанием выходить замуж? И уж тем более за мальчишку Раллеми?

– Не горела. Но если это единственный способ обезопасить мои притязания…

Биркер улыбнулся:

– Ты говоришь с чужого голоса, Мил. С каких это пор тебя так уж сильно волнуют твои «притязания»?

– А ты, видно, решил, что раз они, как тебе кажется, меня не волнуют, можно начать играть против меня, обманывать меня, интриговать у меня за спиной? – Сердце колотилось, и кровь гулко стучала в висках – Омилия не планировала выходить из себя, но слишком многое навалилось на неё за последний день.

– Интриговать у кого-то не за спиной – довольно нелепое занятие, – протянул Биркер, сощурившись. – Но я всё ещё не понимаю, с чего ты всё это взяла.

– Мы стали реже видеться, и…

– Разве это не твоё решение? – Биркер пожал плечами; как всегда, это вышло у него немного криво, на один бок. – Я, пресветлая сестрица, никуда отсюда не убегу. Сижу здесь каждый день, целыми днями… это ты стала редкой гостью в парке. Я не спрашиваю – с чего.

– …и то, что я встретила тебя тогда у отца, это…

– Ах, вот оно что. – Впервые с начала разговора серые глаза Биркера потемнели. – Давай-ка кое-что проясним, Мил. Ты и твоя мать и вправду лишили меня трона, причитающегося мне по праву рождения. Это не секрет ни для кого из нас – но разве когда-то я позволял этому маленькому незаметному факту вставать между нами?