Я коснулась пятна перчаткой, поднесла ближе к глазам. Кровь как кровь – пахла железом, как и положено.

Иллюзией были только их крики в моей голове… Или нет?

Я потратила несколько минут на то, чтобы залатать пару мелких прорех, оставленных на струде их когтями.

Стены разгорелись голубым ярче прежнего. Я почувствовала, что от них идут волны жара. Запах крови, чавкающей под ногами, усилился, и я задышала тяжело, как никогда не дышала в Стуже.

Вперёд.

Коридор изогнулся, сузившись ещё, и я ахнула, снова вынужденно коснувшись стен. Теперь я была уверена: не защити струд, меня наверняка ждали бы ожоги.

И при этом ледяные стены не таяли.

Голодный, дрожащий жар… Жар Сердца?

Теперь мне приходилось идти боком. Я дышала с трудом – лёгкие как будто забило горячим песком. Под струдом я обливалась потом – и отстранённо подумала над тем, как буду возвращаться по холоду Стужи… если, конечно, доведётся возвращаться.

Ещё шаг – и я вновь различила тёмную фигуру впереди.

– У тебя закончились трюки, так? – крикнула я, надеясь придать себе храбрости. – Быстро, а?

– Сорта? – Моё сердце дрогнуло, и я остановилась – не веря и веря разом…

– Сорта… Это ты? – Тёмная фигура сделала ещё один неуверенный шаг вперёд, а потом я увидела его – взъерошенные волосы, робкая улыбка.

– Гасси.

– Здравствуй, – он протянул руки, как будто для объятия, а потом, поймав мой взгляд, погрустнел, уронил их вдоль тела.

Это был он, мой Гасси – бледный, худой, с пальцами, как всегда перемазанными чернилами, в рубахе, аккуратно застёгнутой на все пуговки. Я узнала даже вышивку-оберег на его плече – такая украшала почти все его вещи. Их вышивала его мать, Мария, а госпожа Торре, презирающая суеверия, фыркала…

Гасси бросил быстрый, опасливый взгляд себе через плечо.

– Сорта, нужно тихо… или они услышат.

– Они? – Голова у меня шла кругом. Воздух вокруг плавился, и я услышала, как с громким звяканьем выпал из руки нож.

– Сорта… – Он подошёл ближе. – Это и вправду ты? Как ты сюда добралась?