Тем не менее я не могу не радоваться тому, что он убил охранников быстро и бесшумно.

Я веду его через коридор в маленькую кладовку, где хранятся средства для чистки, уборки и обеспечения нужд джентри, живущих в этой части замка. В углу комнатушки висит замороженная туша лося, с которой уже срезали несколько кусков мяса. К стене напротив прикреплены деревянные полки, доверху забитые стопками скатертей, чашками, стаканами и подносами. Тут же болтаются пучки сушеных трав. На полу стоят две бочки вина. Одна из них открыта, и с ее края свисает черпак.

Оук затаскивает в кладовку стражников. Я снимаю с одного из них мантию и хватаю с полки скатерть, а затем возвращаюсь в коридор, чтобы стереть пятна крови.

Одновременно проверяю, есть ли в этой части замка прозрачные ледяные глыбы, сквозь которые кто-то мог увидеть случившееся. Но случайный свидетель смог бы различить лишь очертания наших фигур – жестокую сценку в театре теней, которая, в общем-то, не выходит за рамки того, что принято в Цитадели. Тем не менее, если кто-то знает о нашем присутствии, это может стать проблемой.

Не заметив ничего, что могло бы нас выдать, я возвращаю заляпанную кровью ткань обратно в кладовку. Оук оттащил тела в угол и прикрыл их тряпкой.

– На мне есть следы крови? – спрашивает он, оглядывая переднюю часть своей шерстяной рубашки.

И хотя кровь брызнула ему на одежду, на темной ткани пятна почти не видны. Замечаю несколько капель на его волосах и убираю их. Вытираю пальцем его щеку и место над уголком губ.

Он виновато улыбается, словно ожидает, что я отчитаю его за поцелуй или за убийства. Не знаю, что из этого беспокоит его больше.

– Мы почти добрались до лестницы, – говорю ему.

Мы поднимаемся по ступенькам и на другом конце длинного коридора замечаем еще двух стражников. Они слишком далеко, чтобы разглядеть наши лица, и я надеюсь, что они не заметят странностей в нашей одежде. Я стараюсь смотреть прямо перед собой. Оук кивает одному из стражников, а тот кивает ему в ответ.

– Наглец, – шепчу себе под нос, и принц широко улыбается.

У меня дрожат руки.

Мы минуем библиотеку и военный командный пункт, затем снова взбираемся по ступенькам. Крутая спиральная лестница уходит на два этажа вверх, и, пройдя по ней, мы оказываемся перед спальней леди Ноури, находящейся на вершине крайней левой башни.

В комнату ведет высокая, заостренная кверху дверь. Она сделана из черного металла, оледеневшего от холода. Оленье копыто заменяет ручку.

Я сжимаю ее пальцами и поворачиваю. Дверь открывается.

Спальня выглядит совсем иначе, чем я ее помню, и переливается всеми оттенками красного. Проходит пара мгновений, прежде чем я понимаю почему. Внутри стен заморожены распотрошенные тела жертв леди Ноури, и свет, проходя сквозь них, придает комнате странный, кровавый тон.