Он с ревом сорвал его и швырнул через всю комнату. Шлем с такой силой ударился о стену, что, упав на землю, разлетелся вдребезги.

– Наконец-то, – то ли выкрикнул, то ли прорыдал он.

Эванджелина впервые увидела его лицо, и от этого у нее перехватило дыхание. Сверкающие глаза, четко очерченная челюсть, гладкая оливковая кожа и улыбка, от которой у нее замирало сердце.

– Прекрасный Незнакомец, – прошептала Эванджелина.

Онора и Хаос повернулись в ее сторону.

Эванджелина застыла у двери, не в силах пошевелиться.

– Похоже, у нас гостья, – сказала Онора и, склонив голову набок, посмотрела на Эванджелину то ли с любопытством, то ли с настороженностью.

– Мама, это Эванджелина, – произнес Хаос. Теперь, когда лицо его не закрывал железный шлем, голос его звучал совершенно иначе. Он был бархатным, без хрипотцы и больше похож на тот, что она слышала в своих снах. – Это она открыла арку.

Внезапно Хаос оказался у двери, распахнул ее шире и одарил Эванджелину такой очаровательной улыбкой, какую она не видела ни у одного бессмертного, которых когда-либо встречала в жизни.

– Моя благодарность не знает границ. – Он взял ее руку и нежно поцеловал тыльную сторону ладони.

Без шлема Хаос выглядел иначе – точно чудовище, обладающее очарованием принца и силой вампира. От его улыбки у Эванджелины перехватило дыхание. Его глаза имели самый притягательный оттенок зеленого – тысячи разных оттенков, переливающихся магией, пока не запылали алым.

Эванджелина слишком поздно поняла свою ошибку – ей не стоило смотреть ему в глаза. Она даже не успела вскрикнуть, как улыбка на лице Хаоса превратилась в хищный оскал, а выступившие клыки вонзились ей в горло.

46

Эванджелина чувствовала лишь острые клыки на горле и нестерпимую боль, растекавшуюся по телу.

Она пыталась вырваться. Она пыталась закричать.

Ей казалось, что она слышала и крик Оноры. Но Хаос не отпускал Эванджелину. Его рука все крепче сжимала ее шею, а губы ни на секунду не отрывались от горла. Он пил, и пил, и пил ее, с жадностью всасывая каждую алую каплю, впиваясь клыками все глубже и разрывая плоть, чтобы пустить еще больше крови.

Эванджелина чувствовала, как кровь из ее вен устремляется прямиком ему в горло, покидая ее тело так быстро, что сердце не успевало за ней.

Онора начала умолять.

Эванджелина попыталась ударить его, но у нее не хватало сил шевельнуть даже пальцем. Открыть глаза ей тоже было не под силу. Тело стало очень тяжелым, а голова, напротив, слишком легкой. Все, что она чувствовала, – это клыки Хаоса, проникавшие все глубже, чтобы получить еще больше…