– Со мной все будет в порядке.

– Не сомневаюсь. Но…

– Нет, – отрезал Хаос.

– А что, если мы просто оставим ее в карете? – Джекс беспечно махнул рукой в сторону девушки, но та даже не пошевелилась. Словно кукла, смотрела в пространство перед собой, явно находясь под контролем Джекса.

– Склонна согласиться с Хаосом, – сказала Эванджелина. – Я не позволю тебе тащить за собой эту бедную девушку.

– Разве похоже, что я ее куда-то тащу? – Джекс одарил девушку очаровательной улыбкой, от которой на его щеках проступили ямочки. – Я прав, лапочка?

– Я счастлива быть здесь, – радостно отозвалась она. – Я всегда хотела встретиться с вампиром. И это платье я надела, потому что оно оголяет много мест…

– Избавься от нее, – перебил ее Хаос. – Эванджелина не хочет, чтобы девушка ехала с нами.

Джекс посмотрел на Эванджелину, и она заметила в нем что-то странное. Губы его были поджаты от едва сдерживаемого гнева, но в глазах отражалось нечто совершенно иное. Боль.

«Напрасно ты упрямишься», – раздались в ее голове слова Джекса.

«Почему тебя вообще волнует, как я себя веду? – резко ответила Эванджелина. – Я ведь все равно ничего не вспомню».

Джекс стиснул зубы.

Она надеялась, что он будет спорить с ней, надеялась, что он начнет бороться за нее. Надеялась, что он выберет ее вопреки всему. Но, избавившись от девушки, Джекс, Хаос и Эванджелина молча направились к карете.

Поездка в Волчью Усадьбу прошла мучительно. Чем ближе они подъезжали к замку, тем сильнее у Эванджелины сжималось хрупкое сердце. Ее последние минуты с Джексом медленно утекали, и хотя он сидел прямо напротив, он даже ни разу не взглянул на нее.

Он лишь смотрел в покрытое инеем окно, словно отчаянно желал, чтобы ночь поскорее закончилась, а прошлое наконец изменилось.