Николай молча выслушал всю историю.

– Почему ты не осталась с ней?

Не уверена, почудился ли мне упрек в его голосе или я его услышала, потому что сама слишком часто себя упрекала.

– Я не очень хорошо контролировала свою магию. Она то и дело вырывалась наружу и начинала жить своей собственной жизнью. Тем самым я постоянно подвергала опасности Эстеру, Ивану и ее Дариана. Думаю, во время беременности Эстера нуждалась в большом количестве моей магии, чтобы расти. А после родов силы начали искать другой выход. Я боялась не только людей, но и того, что меня обнаружат приспешники Селесты. В конце концов Ивана попросила меня уйти. Ей было тоже страшно, но она предложила присмотреть за Эстерой, пока я не найду место для нас обеих.

– И ты ей доверилась?

– Да.

Доверилась. Как бы странно это ни звучало. Но та Ивана, которая работала в «Мерлине», чтобы прокормить себя и своего ребенка, коренным образом отличалась от той женщины, которая пела песенки, играла со своим мальчиком и пекла пироги. Она напомнила мне мою собственную маму и показала, на какие жертвы готова пойти женщина ради своего ребенка.

– Да. Я ей доверилась, – твердо ответила я. – И до сих пор доверяю. Она хорошо позаботится об Эстере.

Николай негромко выругался. В его взгляде сейчас светилось столько благоговения, что мне почти стало стыдно.

– Ты родила от меня ребенка.

Я кивнула, и он поцеловал меня, поднял на руки и вынес из воды. Остаток ночи прошел в водовороте смеха и любви. Мне приходилось описывать ему каждую мелочь снова и снова. О завитке в волосах Эстеры, прямо над лобиком. О крошечной родинке на спинке. О том, что от нее пахло ванилью и корицей и что ее глаза стали такими же зелеными, как мои собственные, ровно за день до того, как я ее оставила. Я тысячу раз заверила его, что с Иваной она в безопасности, но видела, что он готов схватить меня в охапку и вместе со мной лететь к нашему ребенку. Тем не менее, как бы мне этого ни хотелось, разумнее было этого не делать. Мне потребовалась вся моя сила убеждения, чтобы его остановить.

Я проснулась от того, что нос щекотал солнечный лучик, а потом перевернулась и открыла глаза. Вчера Николай отнес меня, завернутую в полотенце, на кровать в своей старой комнате, сжал в объятиях и занялся со мной любовью в последний раз на восходе солнца. После этого я уснула, а теперь кровать рядом со мной оказалась пустой. И хотя я этого ожидала, меня захлестнула волна разочарования. Конечно, он не мог остаться. Опасность, которой мы подвергли себя прошлой ночью, в любом случае слишком велика.