Он нахмурился.

– Ты имеешь в виду молодую женщину, которая сбежала и оставила тебя наедине с теми двумя негодяями?

Я кивнула:

– Она извинилась за это.

– Почему ты доверила нашего ребенка не кому-нибудь, а ей? – Его голос дрожал, явно демонстрируя, что он отчаянно старался сдержаться.

У меня была на то тысяча причин и еще одна тысяча причин против.

– В ее жилах течет викканская кровь. – Это не слишком его успокоило. – Однако у нее почти нет магических способностей, потому что викканское наследие сильно разбавлено. Она никогда никому о нем не говорила. Но распознала его во мне, как только я начала работать в «Мерлине». Это же стало причиной ее враждебности: она боялась, что меня раскроют и я утяну ее за собой. – К счастью, викканское наследие в итоге победило ее страх, когда она нашла меня, больную и слабую, когда я вернулась в город. – Не знаю, какая кровь окажется сильнее в Эстере. Но я надеюсь и молюсь, что Ивана сможет с этим справиться. А что, если у Эстеры вырастут крылья?

При мысли о том, что она будет играть с человеческими детьми и ни с того ни с сего у нее на спине вдруг прорежутся крылья, как у отца, мой желудок завязался узлом.

– Этого не случится. У Селии они появились только через несколько лет после окончательного взросления. Как быстро она росла за то время, что ты находилась с ней? – Его невозмутимость была напускной, я это чувствовала.

– Не очень быстро, но все могло измениться.

Николай снова притянул меня к своей груди:

– Мы найдем лучшее решение. Расскажи мне о ней все.

Он сжимал меня в объятиях, пока я рассказывала, как бродила по Аквинкуму, будучи беременной ребенком, который слишком быстро рос в утробе и отнимал у меня слишком много сил. Если бы я родила Эстеру одна где-нибудь в лесу, мы бы обе погибли. А потом я встретила Ивану. Она неожиданно возникла передо мной на рынке со своим сыном Дарианом, которому на тот момент исполнилось шесть лет. Едва взглянув на мое тело, она без лишних вопросов повела меня в свою хижину, которая находилась на окраине трущоб Аквинкума. Там оказалось на удивление уютно, тепло и безопасно.

– Ты осуждала меня за то, что я продавала свое тело мужчинам, – заявила мне в лицо Ивана, – но мне все равно, что обо мне думают другие. Вот что я хочу дать своему сыну. Лучшую жизнь. И когда сама станешь матерью, ты это поймешь.

Мне стало стыдно, но она просто отмахнулась от меня, а потом выхаживала и поддерживала в последние особенно трудные недели беременности. Она держала меня за руку, когда Эстера чуть не разорвала меня изнутри. Она же перерезала пуповину и положила мою дочь мне на живот. Мы вместе плакали, радуясь, что и я, и Эстера выжили. К моему удивлению, Ивану даже не сильно поразил тот факт, что Эстера при рождении светилась. Лишь открытый третий глаз она посчитала жутковатым. Однако он пропал уже через час.