– Конечно нет. В историях такого не бывает.

– Да, они довольно бесполезны, – бормочу я. – Истории о фейри, которые рассказывают в моем мире, мне здесь не слишком помогли.

Я закрываю глаза и вслушиваюсь в звуки мелодии, которая как раз подходит к концу. Сперва я решила, что эта музыка не дает мне покоя, поскольку уже несколько дней я не слышала ни одной сыгранной ноты – волшебная песня у озера не в счет. Но постепенно я начинаю понимать, что узнаю ее.

– Мне знакома эта песня.

– Серьезно? – выгибает брови Раф.

– Почти не сомневаюсь. – Я отталкиваюсь от стены.

– Она ведь исходит из замка?

– Похоже на то. – Поднеся руку ко рту, я легонько прикусываю ноготь большого пальца. – Давай немного подождем здесь.

– Чего же?

– Вдруг получится выяснить, кто это играет. – Я не отрываю глаз от решетки, не обращая внимания на четверых потрошителей, которые выстроились по обе ее стороны.

– Хотите подойти поближе? – Раф переминается с ноги на ногу, как будто уже не в силах оставаться на месте.

– Нет, побудем здесь, пока это еще не слишком опасно.

Я стараюсь, чтобы слова звучали твердо, не оставляя места для возражений. У нас есть только одна попытка. Нужно проявить терпение и действовать, когда придет время.

Музыка играет всю ночь, и постепенно я все больше убеждаюсь, что уже слышала ее раньше. Мне знаком не мотив, не какая-то отдельная мелодия или созвучие инструментов, а уникальное исполнение нот. Музыка подобна живописи. Пусть даже художники используют одинаковые техники и инструменты, два человека никогда не смогут творить в одной и той же манере.

Когда по небу разливается рассветная бледность, решетку наконец-то поднимают. Я встаю. Раф тоже отталкивается от стены и крепко хватает меня за руку. Мы молча наблюдаем, как в свете раннего утра из замка выходят фейри. Жуткое зрелище.

Пошатываясь, они цепляются друг за друга и направляются вперед по главной улице, но постепенно растекаются по переулкам и исчезают в роскошных домах, выстроившихся вдоль центральной дороги Верховного двора.

Эти фейри совсем не похожи на тех, кого мы видели на городских окраинах. Они одеты в шелка и возмутительно прозрачные шифоны с разрезами, оставляющими очень мало места для воображения. На шеях у всех без исключения висят цепочки и ожерелья из золота и драгоценных камней, и ни один палец на руках не обходится без колец. Даже рога и крылья не обделены вниманием и украшены лентами, с которых свисают маленькие колокольчики, поющие при каждом движении.

Эти фейри плывут по миру, словно его властители, не имеющие в жизни никаких забот.