– На статую первого охотника, Терсиуса, – мрачно поясняет Дрю. – Который очень похож на мужчину-ворона.
– Хотя выглядит она такой же древней, как эта, – замечает Вентос.
– Значит, мужчина-ворон и вправду жил в одно время с Солосом, – тихо размышляет Уинни.
И мне вдруг приходит в голову вопрос, о котором я прежде даже не задумывалась.
– Вроде бы вампиры не живут вечно?
– Само собой, нет, но с помощью кровных ритуалов можно укрепить тело вампира. Изначально эксперименты с кровью проводились как раз для того, чтобы научиться продлевать нам жизнь. Однако, как и при обращении человека в вампира, цена таких обрядов оказалась слишком высока, – отвечает Кэллос.
– А вообще хоть кто-то добился успеха?
– Нет, и после побега группы людей такие опыты запретили. – Кэллос качает головой. – Для них требовалось огромное количество крови… взятой силой, что полностью противоречит истинным знаниям. Насильно взятая кровь далеко не так эффективна и без должного глубокого очищения годится только для отдельных ритуалов.
Эти слова я слышала и раньше. Если Солос первым проник в тайны крови и определил их основные правила, то почему тогда держал в плену людей и ставил на них эксперименты? Неужели он действительно контролировал их разум, заставляя добровольно отдавать ему кровь? В этом нет смысла. Я внимательно смотрю на статую, желая, чтобы она сейчас ожила и поведала секреты мужчины, по образу которого ее изваяли.
Но прежде чем я успеваю высказать свои сомнения вслух, Руван направляется к выходу, который ведет в жилую часть замка.
– Ладно, пойдемте. Кузница в той стороне.
Все дружно следуют за ним.
Вампиры остаются в главном зале, чтобы тут же взяться за работу. Руван, отговорившись усталостью, поднимается в свои покои. Мне хочется пойти за ним, но Дрю обещали показать кузницу. К тому же у нас с братом есть время только до захода солнца.
Вдвоем мы направляемся в оружейную, где он, как и я, восторгается старинными инструментами охотников, а после с удивлением изучает саму кузницу.
В детстве брату не слишком нравилась сама атмосфера кузницы – вероятно, потому, что ему приходилось заниматься там делом, для которого он не был создан. Но сейчас Дрю осматривает все с блеском в глазах, проводит кончиками пальцев по наковальне, внимательно разглядывает инструменты, как будто собирается сам взяться за работу. Потом – как и я в нашей семейной кузнице – подходит к горну и кладет на него руку, ощущая остаточное тепло.