– Всякий раз, когда думаю, что знаю, чего хочу, я начинаю сомневаться. – Я могу посвятить себя чему угодно, но меня до сих пор пугают бесконечные возможности. – Все эти варианты ошеломляют, и я боюсь сделать неверный выбор.

– Ты не ошибешься.

– Откуда тебе знать?

– Потому что у тебя в крови всегда была эта сила. – Опустив руки на мои бедра, Руван через одежду начинает поглаживать меня большими пальцами. Мы совсем близко, почти соприкасаемся носами. Он пытливо всматривается в меня, словно изучающий книгу ученый, и его волосы слегка щекочут мне виски. – Ты только учишься ею пользоваться. Давай проведем небольшой эксперимент. Закрой глаза, загляни внутрь себя и скажи, чего ты хочешь.

– Не знаю, я уже говорила. Для начала мне бы разобраться с тем хаосом, что оставила во мне жизнь в Охотничьей деревне.

– Не в будущем. Не завтра. Сейчас, Флориана.

– Сейчас?

– Да, реши, чего ты хочешь в данный момент. Потом в следующий. Не обязательно расписывать для себя все будущее сразу.

– Чего я хочу…

«Тебя», – тут же возникает в голове ответ. Хочу, чтобы он прижал меня к стене и укусил за шею. Хочу вновь попробовать на вкус его губы, забыть обо всем, что нас окружает, и раствориться в тепле и уюте, которые, похоже, способен подарить мне только он. Хочу отбросить сомнения и укрепить нашу связь. Хочу не просто страсти, а настоящей близости.

При одной только мысли о том, что наши магии и сущности вновь сольются, руки покрываются мурашками. Я подавляю пробегающую по позвоночнику дрожь. Сейчас я ясно ощущаю и себя, и его.

Руван пробудил во мне плотскую потребность. Конечно, я знала о близости мужчины и женщины, но сама никогда не думала о подобном. Однако благодаря повелителю вампиров мне становится доступно то, что прежде находилось под запретом: сбросить личину девы-кузнеца. Если мы снимем проклятие, я больше никогда не стану играть эту навязанную мне роль, смогу уйти из деревни и отправиться, куда захочу. За крепостные стены, к самому морю. А может, и дальше. Например, сесть на корабль и поплыть к серебряным рудникам на севере.

Или я решу остаться здесь, с ним, в качестве его жены.

– Чего ты хочешь? – возвращает меня в настоящее Руван.

– Сперва скажи, что ты чувствуешь. – Я сжимаю его руки чуть выше локтей. Хочется знать, могу ли я рассчитывать на взаимность.

– Я уже говорил тебе раньше, но готов повторить столько раз, сколько захочешь, – медленно начинает Руван, и я жадно ловлю каждое слово. – Когда я проснулся в этом мире и понял, что навсегда лишился всего любимого и дорогого, а проклятие до сих пор в силе, то поклялся посвятить жизнь спасению вампиров. В этом я видел единственную цель, которой был подчинен каждый мой вдох, каждый шаг. Ради своего народа я отринул все радости, отказался от понятий о добре и превратился в призвание, облаченное в мужскую плоть. А потом… потом… – Руван усмехается, – потом в ночь кровавой луны меня чуть не убила охотница. О, как мне хотелось прикончить ее за это! – Я прикусываю губу, и он опускает глаза, привлеченный этим движением. – Я вполне мог бы расправиться с ней той ночью, но оставил в живых лишь ради исполнения своей миссии. Я убедил себя, что даже если она монстр, то живая поможет мне больше, чем мертвая.