Интересно, что чувствовал Руван, когда я сама постоянно в нем сомневалась? За это тоже нужно будет перед ним извиниться.

Я вновь шагаю вперед, и на сей раз вампиры следуют за мной.

Через болота меня ведет инстинкт. На самом деле призрачные деревья в моем сознании ничем не отличаются друг от друга, однако некой невидимой нитью меня по-прежнему тянет к руинам, где я впервые сражалась с Руваном. В ночь кровавой луны я списала это притяжение на действие эликсира, с помощью которого ощутила огромную силу повелителя вампиров. Теперь же логика подсказывает, что в руины меня привела связь с братом-близнецом. В конце концов, кровь – некий индикатор, отражающий ход времени, историю и пережитый опыт.

Туман рассеивается, и мы оказываемся в развалинах старой башни, где Дрю из принесенных для него Лавенцией материалов соорудил небольшой шалаш. Услышав нас, свернувшийся внутри брат поднимает голову.

– Что за… Флор! – Вскочив на ноги, он подбегает ко мне. Я крепко его обнимаю. – Я не ждал вас еще несколько недель.

– Планы изменились. – Держа Дрю за плечи, я отстраняюсь. – Мы нападем на мужчину-ворона… на Терсиуса… через неделю.

– Через неделю? – удивленно переспрашивает Лавенция. – В новолуние? Тогда мы слабее всего.

– Именно.

– Терсиус? – уточняет Дрю. – Мужчина-ворон и в самом деле первый охотник?

Я киваю.

– Мне пока неизвестна вся история, но я не сомневаюсь, что это он. – Я поворачиваюсь к вампирам. – Когда ваши силы ослабеют, то и его тоже. Но в нашу пользу сыграют внезапность нападения и численный перевес. К тому же мы подготовимся. Сил вам придаст эликсир охотника. Надеюсь, сам он не догадается его использовать. На нас с Дрю луна никак не повлияет. Лучше времени для нападения не придумать.

Вампиры переглядываются.

– Значит, через неделю, – наконец произносит Вентос.

– Отлично. Потому что нам понадобится довольно много времени, чтобы подготовить для него ловушку.

Сорок три

Сорок три

Сплю я теперь совсем мало. Буквально с момента моего попадания в этот мир потребность в отдыхе постепенно уменьшалась, но лишь несколько недель назад сей факт начал бросаться в глаза. Теперь же, когда мы усиленно готовим ловушку мужчине-ворону, он и вовсе стал очевидным. Конечно, я не вампир, но уже и не совсем человек.

Порой по ночам, работая в кузнице, я силюсь разобраться, что же испытываю по этому поводу. Сперва такое изменение воспринимается едва ли не предательством – ведь теперь я отличаюсь от прочих людей и обретаю частичное сходство с вампирами. Однако после я понимаю, что это не мои мысли. Во мне всего лишь говорят предрассудки, с детства заложенные старейшинами Охотничьей деревни – теми самыми, кто учил меня слепо ненавидеть и беспрекословно шагать по указанному пути.