– Я его не боюсь.

Настала моя очередь раздраженно хмыкнуть.

– А следовало бы.

Я вздохнула, и мы продолжили нашу прогулку по саду. Ночные создания наполняли воздух своими песнями.

– Здесь есть хоть что-то, что тебе нравится?

– Нет.

Я фыркнула.

– Хорошо, тогда назови хотя бы одну хорошую вещь. Например, особняк, – сказала я, указывая на грандиозное сооружение.

– Слишком претенциозный.

Он шутит? Нет, серьезно – он шутит? Я не смогла сдержать смешок, и он улыбнулся мне в ответ. Казалось, наш разговор приносил ему искреннее удовольствие, хотя его лицо оставалось угрюмым.

– Хорошо, а как насчет их одежды?

– Слишком узкая.

– Ой, да ладно! Тебе же должно нравиться хоть что-то?

Лиам поднял голову и задумался. Уголок его рта приподнялся, словно ответить на мой вопрос было ужасно сложной задачей. Я собралась задать ему еще один, когда Лиам наконец заговорил:

– Мне нравится здешний язык. Он напоминает мне язык моей мамы.

Его мамы? Мое сердце дрогнуло. Он никогда не говорил о ней, и я осознала, что не видела ее ни в одном из его воспоминаний. Единственное, что я запомнила, – упоминание о ее смерти. Я запомнила слова его отца и то, каким несчастным был Лиам в том «кровном» сне. Тем не менее я ни разу не видела их втроем. Может, воспоминания были так ужасны, что он их заблокировал? Я боялась задать этот вопрос, боялась, что он снова от меня закроется. Этого я допустить не могла.

– Какой она была?

Он сжал челюсти.

– Если ты не хочешь об этом говорить, то не обязательно. Мы можем обсудить сегодняшний ужин.

Он немного расслабился и фыркнул.