Глядя на дверь, она думает о том, что доверяет Паскалю, как и он ей. Отчасти это вынужденное доверие, потому что у них нет другого выбора, кроме как довериться друг другу, по крайней мере, на данный момент. Но это не совсем так. Она доверяет ему, потому что он Паскаль, и с того момента, как они соединились, их судьбы были решены.

А когда Жизелла и Николо входят в комнату, а за ними идет Эмброуз, Беатрис понимает, что им она тоже доверяет, отчасти потому, что у нее нет выбора, но также и потому, что они ее друзья. Может быть, в том, что касается Эмброуза, доверие скорее косвенное, так как ему доверяет Паскаль, но Жизелла и Николо доверяли ей достаточно, чтобы предупредить о склонностях короля, а Нико даже рискнул собственной безопасностью, чтобы защитить ее от него.

Когда все рассаживаются вокруг камина, Беатрис и Паскаль обмениваются взглядами. Они не обсуждали эту часть, но Беатрис знает, что ей придется взять бразды правления в свои руки. Она оглядывается на троих гостей и откашливается.

– Король Чезаре нестабилен. Мы все это знаем, не так ли?

Эмброуз выглядит неуверенно, в то время как Жизелла и Николо ведут бессловесный диалог, но никто не возражает. Через мгновение все трое кивают. Беатрис думает упомянуть, что, по ее мнению, кто-то отравил его вино, что это могло бы оказаться смертельным, если бы Николо и другие не разбавляли его, но она держит язык за зубами. Она ждет ответа от Дафны, чтобы сказать наверняка.

– Если его и дальше не сдерживать, он разрушит Селларию, – продолжает Беатрис. – Эта война с Темарином будет только началом.

– Это Темарин объявил нам войну, – мягко возражает Эмброуз. – Теперь ее вряд ли можно избежать.

Беатрис закусывает губу.

– Я получила известие от моей сестры Софронии. Объявление войны – подделка. У них с Леопольдом нет желания воевать с нами, как и у нас не должно быть желания воевать с ними. Мы семья во многих отношениях. Сохранение перемирия отвечает интересам как Темарина, так и Селларии. – Беатрис делает глубокий вдох и продолжает: – Как только лорда Савеля казнят, назад пути не будет, эту войну невозможно будет остановить.

«И моей матери ничего не помешает объявить обе разоренные страны своей собственностью», – добавляет она про себя. Потому что, если она поддерживает Софронию, то идет против матери. Беатрис не раз восставала против нее, но то были небольшие восстания, бессмысленные бунты, показное упрямство и ничего больше. Но в этот раз пути назад не будет. Беатрис это знает, но, как бы страшно ни было перечить императрице, отвернуться от Софронии просто невозможно. Она берет себя в руки и снова продолжает: