– Не то чтобы я возражал, но не уверен, что на это есть время, – говорит он несколько застенчиво. – Вечером состоится суд над Виоли. Но тебе, конечно, не обязательно присутствовать.

– Конечно же я там буду, – говорит она.

– Нет, Дафна, не ходи, – твердо говорит он. – Ты не заставляла ее ничего делать – ты дала ей разрешение сделать то, чего она сама хотела. Она сделала выбор.

В какой-то степени Дафна знает, что Байр прав. Виоли находится там, где она есть, из-за своего собственного выбора. Какая-то часть Дафны добавляет, что она там, где она есть, потому что потерпела неудачу, – и эта ее часть говорит голосом императрицы. Но еще она знает, что использовала слова Софронии, чтобы манипулировать Виоли, и девушка сделала то, чего хотела Дафна. Может быть, на ее взгляд, в этом и нет ничего плохого, но Софрония все равно рассердилась бы на нее за это.

– Ты сделала все, что могла, чтобы помочь ей, Дафна, – добавляет Байр, видя, что она молчит. – Но вопреки тому, во что верит половина Фрива, ты на самом деле не можешь творить чудеса.

Мгновение Дафна смотрит на Байра, и его последнее слово эхом отдается в ее голове. По ее лицу медленно расплывается улыбка.

– Может быть, и могу, – говорит она. Ее взгляд устремляется к напольным часам в углу – их стрелка все больше приближается к вечеру, когда должен начаться суд над Виоли. – Мне нужно поговорить с Леопольдом. Сейчас же.

Беатрис

Беатрис

Через два дня после того похода по магазинам Беатрис поручает Паскалю еще одно задание – прийти на ужин, который в тот вечер устраивает ее мать, рассказать всем, что Беатрис неважно себя чувствует, и убедиться, что на балу, который должен состояться после ужина, императрица задержится достаточно надолго. Последняя часть его беспокоит, но Беатрис уверяет, что ему не о чем переживать. Ее мать ни разу не уходила с бала раньше полуночи, а при необходимости он всегда может задержать ее еще на несколько минут, пригласив на танец. Перспектива танцевать с императрицей едва ли успокаивает Паскаль.

– Не забудь сказать, что я нездорова, – говорит она ему, когда они оба готовятся к выходу: он наряжается для бала, а она надевает форму прислуги, которую украла из прачечной. – Мать должна решить, что я слишком много выпила, и будет слишком этим раздражена, чтобы что-то заподозрить.

– А Найджелус? – спрашивает Паскаль. Он пытается скрыть свое волнение, пока она завязывает ему бордовый шелковый галстук. – Ему мне тоже сказать, что ты нездорова?

Беатрис фыркает.

– Нет, боюсь, для него это приобретет совершенно другое значение, – говорит она, вспоминая, как он настаивал, чтобы она никогда больше не использовала свои силы. – Я сомневаюсь, что он вообще обо мне спросит. Обычно на таких мероприятиях он просто с несчастным видом стоит в углу и свирепо на всех смотрит. Я никогда не понимала, почему моя мать настаивает на его присутствии, но сегодня я этому рада. Последнее, чего я хочу, – это еще один спор о том, что я могу или не могу делать со своей магией.