Послышались перешептывания.
Легким движением Элен достала из походной сумки тот самый желтый платок. Она разглядывала ткань, будто прощаясь с ней. Но прощание это было недолгим и, бросив платок, она достала небольшой кинжал из ножен на бедрах и поднесла к руке. Правую ладонь пересекал грубый шрам – Элен порезала плоть и пролила кровь на полях, чтобы отказаться от душ во имя мечты. Я видел этот неровный след, когда нес ее в Кампус.
Теперь, держа кинжал у левой руки и пронзая плоть, она проливала кровь во имя разрушения этой мечты.
– Я – не человек. Я – эфилеан! – гордо воскликнула Элен. – У белых врат я хороню путь людского подобия. – Алая струя брызнула на ткань. – И ступаю на путь Бездны страха!
Толпа ахнула.
Окровавленный кинжал снова оказался в ножнах. Щелчок пальцев, и искра из ее руки упала на платок. Искры. Еще и еще. Лоскутки пламени пожирали ткань, будто голодный огонь пожирал ее кровь.
– Спалю, – донесся голос Элен из-за спины. – Если Дон не раскроет тех, кто подбросил камень пламени, спалю… – прорычала она, а после раздался остервенелый рев: – Клянусь пламенной кровью, я спалю Кампус! Дотла!
Не ведая, что творю, я поддался эмоциям, и из меня вырвался ответный крик:
– Я уже когда-то был на самом дне! Терял рассудок. И я знаю, что ты сейчас там, жаждешь крови, купаешься в кислоте. Нравится?
Я мог поспорить: в этот самый момент на ее лице расплывалась ядовитая улыбка.
– Тебе нравится?!
Я уже плохо различал, когда говорила Элен, а когда это делали души. Голоса сливались и искажались. Но стоило на мгновение задуматься о подобном, как мертвый голос тотчас вернул меня на землю:
«…Смотри же на меня, Кайл. Стойкую. Пламенную!..»
Эхо живого голоса Элен стало словесной пощечиной, и я в ужасе осознал: мы пробудили чудовище.