Но есть и темные нити. Все эти содрогающиеся, дрожащие, отравленные души. Дьяволы. Каждый уникален, его жизнь скована мучениями. И их так много. Гораздо больше, чем я сознавала. Сотни, быть может, тысячи. Все эти кровожадные бестии, разоряющие город. Страдающие и несущие страдания. Могу ли я дотянуться до них? Я не знаю.

Но попытаться должна.

Я тянусь своим сознанием вдаль. В то время как тело скорчилось здесь, обнаженное, окруженное великими голубыми камнями, я протягиваю свой дух, свою душу. Я подбираю одну черную нить, затем другую, затем еще одну, еще, и еще, и еще. Каждая, которую я хватаю, посылает новый разряд боли в мою душу. Я не отпущу. Я их ловлю, сперва по одной и по две, затем уже пригоршнями, все больше и больше, по сотне зараз, покуда наконец не держу их все. Держу их боль, их злобу. Держу их страх, их ярость. Держу их своей душой, подпитываемой резонансом Урзулхара.

Что-то ворочается. Глубоко внизу, под безумием дьяволов. Что-то темное. Что-то огромное. Я узнаю его. Я уже ощущала это присутствие раньше. Источник того отчаяния, что пожирает этих монстров, что почти поглотило Фора.

Оно начинает двигаться. Извиваться и сопротивляться. Нити в моей руке натягиваются. Я не смогу долго их удерживать. Я должна что-то сделать с ними прежде, чем они вырвутся из моей хватки. Но что? Смогу ли я вытолкнуть эту тьму из разумов дьяволов, как вытолкнула ее из Фора? Тот раз чуть меня не убил. А это был всего один мужчина, одна измученная душа. Просто невозможно, чтобы я справилась со столькими душами разом! Я не могу, не могу, я просто…

Должна.

Сделаю.

Мои челюсти напрягаются, зубы громко скрипят. Пот капает со лба, падает на камни под моей склоненной головой.

Я спасу Мифанар.

Я спасу Хэйл, мою отважную защитницу.

Я спасу детей-беженцев, играющих среди хижин жриц.

Я спасу Трил и торговцев с рынка. Менестрелей, танцовщиц.

Я спасу этих трольдов. Я спасу их город.

Ради тебя, Фор.

Ради тебя.

Я призываю все свои силы, больше, чем, как мне казалось, у меня есть. Все чувства своего сердца, накопленные за многие годы, пока я пряталась и защищала себя. Все это должно было куда-то деваться. Теперь же я их вытягиваю, позволяю подняться на поверхность, наращивая давление, как у плотины, готовой прорваться. Мое тело трясется. Песнь кристаллов стучит у меня в голове, пульсирует в венах.

Затем я выпускаю ее наружу – всю эту бурлящую вибрацию. Я изливаю себя длинным потоком жизни и души, вплоть до последней капли. Те нити, что я собрала, вибрируют и поют, когда мой дар течет вдоль них и касается разума каждого сошедшего с ума зверя.