– Что бы ни случилось, – говорит она, слова слетают с ее все еще не отдышавшихся губ, – что бы нас ни ждало, я хочу, чтобы ты знал… знал…

– Что, Фэрейн? – рычу я, не оглядываясь.

– Я хочу, чтобы ты знал, как я благодарна. За то, что узнала тебя. За то, что любила тебя.

– Любила?

– Да, – выдыхает она. – Любовь к тебе была моей жизнью. Все остальное было лишь тенью. Холодным призраком существования, без цвета, без глубины. Без тепла. – Она давится всхлипом, и сердце мое сжимается. Боги, неужели даже сейчас она пытается мной манипулировать? А не все ли мне равно? – Ох, Фор! – вздыхает она, издавая отчаянный, сломленный звук, прежде чем ее голос становится тише, и я едва различаю ее следующие слова: – Я бы отдала все, что угодно, чтобы стать той, кто был тебе нужен. Я бы стала кем…

Под ногами скрежещет грохот.

Сперва это лишь тихий рокот, но он нарастает, взбухает. Превращается в рев. Комната трясется, пол идет ходуном. Я вцепляюсь в дверную раму, чтобы не свалиться с ног, а затем поворачиваюсь – мои глаза округляются от ужаса. Фэрейн беспомощно свисает со своих цепей, ее ноги шарят по полу в поисках опоры. Камень лорста, позабытый на полу, подскакивает и перекатывается, дикие вспышки света лишь добавляют хаоса.

– Фэрейн! – кричу я, бросаясь к ней. Но меня швыряет на землю, и мне никак не удается подняться. Что-то наверху ломается, и в глаза мне сыплется пыль. Я вскидываю руки над головой, готовясь к концу.

Тряска прекращается.

За пределами этих четырех стен мир стонет. Но здесь, в этом маленьком пространстве, все мгновенно затихает.

– Фор!

Я вглядываюсь сквозь клубящуюся пыль. Часть потолка прогнулась, а Фэрейн, все еще скованная, висит под странным углом. Ее лицо искажает боль.

Вскочив на ноги, я бросаюсь к ней.

– Ты ранена? – спрашиваю я, проводя руками по ее конечностям, выискивая переломы. Она качает головой, но зубы ее стиснуты. Ее тонкая человеческая шкурка не была создана для таких ударов. Зарычав, я хватаюсь за цепи, намереваясь их выдернуть. Еще одна секция потолка сдвигается. Камень и сор дождем льются нам на головы. Но цепи не поддаются. Выругавшись, я заглядываю в глаза Фэрейн, пронизанные ужасом и поблескивающие в приглушенном пылью свете лорста.

– Я должен найти Сула.

– Нет! – Она отчаянно мотает головой.

– Другого способа нет.

– Грядет еще один толчок. – Она содрогается и изворачивается в своих кандалах. – Я его чувствую, я чувствую… ее.

– Кого?

– Арраог.