Я жду, пока тряска уляжется, прежде чем приблизиться к расщелине. Глядя вниз, я ожидаю увидеть зазубренные камни, недавно открывшийся разлом, похожий на другие, теперь пронизавшие эти сады. Но глазам моим предстает… лестница. Длинная лестница, ведущая прямо вниз. Она выглядит так естественно, что можно легко поверить, будто ее сформировали силы природы, а не вырезали чьи-то руки. Похоже, что она ждала тысячи лет лишь для того, чтобы явиться сейчас, когда этот мир разваливается.

– Ты что же, думала, что Урзулхара хватит для того, что ты должна сделать? – Мэйлин пристально рассматривает меня, как будто пытается прочитать выражение моего лица. Там нечего читать – ни страха, ни удивления. Ни единой эмоции. Я пуста. Я джор. Я лишь наблюдаю то, что есть, ничего не чувствуя. – Древняя королева Орг выстроила весь Мифанар вокруг Урзулхара, – продолжает старая ведьма, ее деловой голос звучит на фоне угрожающего грохота под ногами. – Но те наружные камни были лишь самыми верхними отростками. Истинное сердце камня лежит внизу.

Свет не проникает глубже, чем на первые несколько ступеней. Дальше – кромешная тьма. Но мне все равно. Мне не нужен свет, чтобы видеть. Больше не нужен.

– Что мне делать, когда я найду сердце камня? – спрашиваю я.

– Ты должна воспользоваться им, чтобы связаться со всеми другими урзулами в этом мире. Лишь объединенный резонанс создаст достаточно энергии для ва-джора такого масштаба. Затем ты обратишь Арраог в камень.

Я киваю. Пускай я никогда и не пыталась работать с таким размахом, в этом моменте есть какая-то определенность. Конечно же, меня привели сюда. Конечно же, я должна это сделать. Разве не так распорядились боги?

Мир трясется. Мэйлин упирается в землю концом своей трости, едва успев удержать равновесие, все еще стоя на краю этой пропасти. Пусть на ней и нет джора, глаза ее полыхают ярким золотом от ее дара. Она впивается этими глазами в меня, удерживая меня своим взглядом, пока землетрясение не проходит.

– Пришла пора отдать все, девочка моя. Отпустить все, что привязывает тебя к твоей телесной оболочке, даже свою любовь к Фору. Это мощная штука – истинная любовь. Но если ты хочешь спасти мужа, то должна его отпустить. – Она морщится, черты ее изможденного лица искажаются жутким горем. – Здесь я и потерпела крах. Я не смогла отказаться от Зура. Даже когда он сам умолял меня об этом, делая свой последний вздох.

Потянувшись вперед, она ухватывает меня за подбородок. Острые грани торчащих из него кристаллов впиваются в ее незащищенную кожу. Кровь собирается, капает, и разбитый Урзулхар ворочается в ответ, все еще голодный.