Но ее здесь нет. Проклятье, ее здесь нет.

– Фэрейн! – реву я, поворачиваясь вокруг своей оси. Еще одно сотрясение раскачивает землю. Последний стоящий камень стонет и грозит рухнуть. С этой точки мне виден расположенный внизу город, я с трепетным ужасом смотрю, как монумент Веторка, известная достопримечательность, возведенная во время правления моего деда, опрокидывается в облаке пыли.

По крайней мере, над городом не поднимаются крики. Все его жители окаменели. Фэрейн оградила их от этого последнего ужаса.

Эта мысль огнем бурлит у меня в животе. Я складываю ладони рупором, вновь и вновь реву ее имя. Я не жду, что она ответит. У нее есть все причины бояться и бежать от меня. Вот только… я не могу вообразить такую версию Фэрейн, которая стала бы бежать. Я видел, как она преодолевает ужасающие бедствия, даже не возмутившись. Когда ее притащили на эшафот для казни. Когда она в одиночку разобралась со стаей бешеных вогг. Когда она решила полюбить опасного короля трольдов, который не единожды угрожал ее жизни. В ее сердце есть отвага, выработанная многими годами неумолимой боли. Она не трусиха. Она не станет бежать.

Но где же она?

Ухо мне греет низкий гул. Сперва я едва его замечаю. Но он нарастает, повышается и в частоте, и в интенсивности. Кристалл. Последний стоящий камень. Я медленно поворачиваюсь к нему, мои глаза округляются. Его темный центр сияет красным. Это сияние медленно нарастает, становится пульсирующим светом. Другие разбитые кристаллы тоже начинают пульсировать, все их отколотые кусочки мигают жизнью. Земля под моими ногами вибрирует, не от землетрясения, а от того же гула, от тысячи тоненьких голосков, множащихся и поющих все громче.

Еще один толчок едва не сбивает меня с ног. Я пошатываюсь, хватаюсь за валун для опоры. Лишь когда тряска заканчивается, я понимаю, что обнимаю окаменевшее тело Рох, моей мачехи. Так значит, вот где она встретила свой конец. Нашла ли она тот покой, который так упорно искала? Я почти не вижу ее лица под слоями ва-джора, но что-то мне подсказывает, что в итоге ее покой оказался не тем, чем она его считала.

Я выпускаю камень и делаю шаг назад. Гул кристаллов сильнее, чем раньше, он покалывает мою кожу, проникает глубоко в кости. Вот только теперь к нему присоединился еще один голос. Не камня, и даже не трольда. Человеческий голос. Стонущий от боли.

– Морар-джук! – рычу я и спешу выбраться из остатков Урзулхара на дальнюю сторону уступа. Эту часть холма разрезает громадный провал, а снизу поднимается пар, мерцающий в пульсирующем красном свете тысячи кристаллов урзула. Большие кристаллы и малые, горящие и живые покрывают всю эту сторону уступа. Древняя трольдская магия волнами расходится от их сердцевин и заполняет воздух, быстро распространяясь.