Но Мэйлин вскидывает на меня свой пристальный взгляд, ее золотые глаза вдруг становятся яркими и жесткими.

– С чего бы мне умирать за ложь?

– Ты еще не мертва.

– Нет. Жертва должна прожить как можно дольше, но…

Ее голос замолкает, когда урзулы внезапно взвиваются в своей песне, издавая импульс звука, пробивающегося сквозь каждое мое ощущение и роняющего меня на колени. Я вскрикиваю от боли и прижимаю руки к ушам. Звук все длится и длится, вибрирует у меня в костях, как будто хочет их разорвать и пылью рассеять по этому миру. Я боюсь, что это никогда не закончится, что я проведу остаток вечности, сокрушаемый этим страданием.

Но наконец все затихает. И я, повалившись на колени и задыхаясь, поворачиваюсь, чтобы снова взглянуть на ведьму. Ее лицо кошмарно, от него отлила вся кровь, оно обвисло от возраста, изрезано на куски. Но на один лишь миг я снова вижу ее: мою мать. Я вижу ее такой, какой запомнил: молодой, красивой, грустной. И решительной.

– Времени не осталось, – шепчет она. – Ей это нужно. Я не дрогну в самом конце.

Я понимаю, что она делает, за миг до того, как это происходит.

– Нет! – кричу я и бросаюсь вперед, чтобы помешать. Быть может, мне не дает это сделать ее ведьмовство, оно замедляет меня ровно настолько, что я не успеваю выбить алмазный клинок из ее руки прежде, чем он пронзает брюшную стенку и прорезает ее насквозь. Кровь и внутренности выливаются на землю. Урзулы тут же откликаются, их песнь возносится на оглушительную высоту, заглушая мой вой. Я падаю на колени, беру на руки изломанное тело моей матери, судорожно стараясь запихать ее кишки на место. Попытка безумная, но в этот миг я безумен. Безумен и погружен в отчаяние.

Мэйлин смотрит на меня снизу вверх, жизнь ее теперь утекает быстро. Дрожащая, перепачканная рука крылом бабочки ложится мне на щеку.

– Отпусти ее, – сипло шепчет она, когда последний глоток воздуха покидает ее легкие. – Дай ей… спасти тебя…

Затем мир вновь начинает трястись.

Глава 41. Фэрейн

Глава 41. Фэрейн

Урзул зовет меня.

Поначалу это только мелкие камни, крупицы размером с пылинки, запертые в монолите скалы и тянущиеся ко мне миллионами своих тонких голосков. По мере того как я спускаюсь, голоса становятся глубже, сильнее. Мэйлин права: здесь, внизу, есть более крупные камни. Гораздо крупнее, чем те, что были Урзулхаром. Такое ощущение, что подо мной лежит источник всего урзула, рассылающий вибрации по этому миру. Раньше я бы не сумела его почувствовать. Но теперь, когда земля широко разверзлась, его голос поднимается ко мне эхом, несомый из глубин.