– Золотце здесь, Деос. Я с тобой, – ласковым тоном произнесла она. – Ты не один. И мы обязательно возродим тебя.

Неамара ощущала, как рядом стоит тот единственный, кто может помочь Деосу. Она оглядела тело: «Глубокий поперечный порез по всему торсу – двуручная секира. И… где его левая рука?» В состоянии глубокого шока она начала ощупывать все вокруг себя, пока не наткнулась на отсеченную конечность в мягком кожаном рукаве. Ей вспомнилась их последняя встреча и поцелуй. Ее ладонь тогда как раз покоилась на его плече, сжимая приятную на ощупь кожу куртки, другая была погружена в его чуть вьющиеся волосы. Неамара подняла его руку, прижала к оголенному плечевому суставу и с мольбой обратилась к некроманту, глядя на его испачканные сапоги:

– Америус, ты же можешь… Пожалуйста. – Ее голос то хрипел, то срывался в плач. – Ты же можешь вернуть его к жизни, вернуть на место руку!

Маг отвел глаза. Он не мог смотреть, как Неамара убивается горем. Ему было невыносимо больно за нее, за такой трагический исход, за Деоса…

– СДЕЛАЙ ЖЕ ЧТО-НИБУДЬ!

Ее крик всколыхнул мертвую тишину, стоявшую над полем боя, пронзил Америуса до глубины души. Он хотел как-то ее успокоить, но понимал, что это невозможно.

– Уже поздно, Неамара. Он мертв. Слишком много времени прошло с момента его гибели.

– Нет, – демонесса затрясла головой. – Нет, нет… Ты воскресил нас шестерых, ты способен на невероятное… Я же знаю! Помоги ему.

Америус смотрел, как она крепко держала Деоса, упрямо прижимала отрубленную руку, цеплялась за ложный блеск в его глазах. И он сам едва не зарыдал.

– Это не тот случай. Его душа давно покинула тело, – объяснил он, с трудом держа себя в руках. – Я не улавливаю ее, а значит, она уже в потоке.

Бурные рыдания стали громче, судорожнее, такая скорбь могла легко убить и ее. Америус понимал: надо что-то делать. В какой-то момент Неамара тряхнула тело Деоса так, что на его отсеченной руке приоткрылась татуировка: «Бейся как в последний раз, взять реванш тогда есть шанс». Она прочитала ее про себя и вспомнила тот день, когда Ферга первая приметила эту надпись во время семифазной битвы с драконом.

– Ну и где же твой реванш, Деос?! – заорала она, рыдая.

Америус присел позади демонессы, а его рука замерла в паре сантиметров от ее крыла.

– Неамара, прошу… Прошу, перестань себя так истязать! – Он уткнулся лбом в ее спину, сам захлебываясь слезами.

Но она была глуха к его просьбам. Сквозь собственный плач и плач Америуса она расслышала чьи-то торопливые шаги, потом донеслись суетливые голоса, испуганные возгласы.