И это первый сердцеед Айзенвейла, по которому женщины сходили с ума так, что воевали друг с другом и плели дурацкие многоходовые интриги! Честно говоря, в чём-то такая нерешительность была даже забавной, словно он не знал, как себя со мной вести.

— Я хотел бы поговорить о другом. О том, что произошло… Я пообещал тебе, что не забуду всё, что ты сделала для этого клана. Что позабочусь о тебе. И вместо этого мои же люди чуть не убили тебя, предав мою волю!

Сев рядом, он вновь потянулся к моей руке, но я вовремя отвела её, недоуменно сощурившись.

— Это не то, что вы мне обещали. Вы обещали не забыть о том, что я сделала, и освободить меня.

— Пожалуйста, позволь мне принести искренние извинения и заверить тебя, что все виновные уже наказаны или понесут наказание. Я хотел бы обсудить с тобой всё произошедшее, когда ты будешь готова. Чтобы не упустить ни единой детали и правильно понять ситуацию.

Не выдержав его бесконечного пытливого взгляда, я отвернулась. Казалось, Райлен пытался вычитать ответы в моих глазах, но мне совсем не хотелось пускать его в свою душу.

Увидев, что я отвернулась, мужчина напряжённо выдохнул:

— Я понимаю, что тебе очень обидно, и готов искупить…

— Я не могу обижаться, ярл Райлен. Я, на сегодняшний день, являюсь обычной рабыней и вовсе не вправе ожидать к себе какого-либо особого или даже просто хорошего отношения. И уж точно не вправе обижаться на ярла, хозяина половины Айзенвейла.

Я произносила эти слова, но продолжала ощущать внутри то же самое, что и тогда, когда проснулась, — опустошающее ничто. Ни детской обиды, ни желания, чтобы он узнал меня, защитил, как это было раньше.

— Ты сделала для этого клана больше, чем все те, кто посмел действовать против тебя, вместе взятые! И каждый из них частично именно тебе обязан долголетием, здоровьем, силой, и они знали об этом!

Райлену, судя по всему, очень не нравилась моя реакция, точнее — её отсутствие. Он заводился всё больше, словно хотел увидеть мою обиду, жаждал услышать обвинения.

— Они всего лишь борются за место рядом с вами. А вы… позволяете им, — холодно усмехнулась я. — Я не вправе судить вас или обсуждать ваши решения, но все здесь просто хотят угодить вам. И без жёсткого руководства, в отсутствие приказов, они прислуживают тем, кому, как им кажется, вы оказываете дополнительное внимание. Любая женщина, на которую вы смотрите, становится временной хозяйкой, той, кого ненавидят все остальные, включая вашу невесту — и это вполне естественно. А потом, как только ваше внимание исчезает, исчезает и её влияние, но, скорее всего, ей достаётся и до этого, просто исподтишка.