Похоже его или не услышали, или не поняли. Каждый из гномов поклонился смельчаку, прижимая к груди руку с топором, и Джим услышал три похожих имени:

- Филин, Фулин, Фалин.

- Ниф-Ниф, Нуф-Нуф и Наф-Наф, - пробормотал чуть слышно Джим, поклонился гномам и, сопровождаемый Малином, зашагал к воротам.

В двадцати ярдах от полога Малин остановился, приложил ладони ко рту и прокричал:

- Меч здесь!

- Пусть войдет только меченосец, - как будто произнесла сама гора, и полог мглы словно раздвинулся, но лишь на ширину одного гостя.

- Если вдруг увидите Патрокла, - Джим посмотрел на Малина. – Ну, мало ли. Или кого-то вроде него… Скажите… Нет, просто передайте привет.

- Просто иди прямо и никуда не сворачивай, - прошептал Малин.

***

«Не слишком ли много испытаний для одного дня?» - подумал Джим, проходя через образовавшийся в пелене проход и убеждаясь, что изнутри она вполне светопроницаема.

«И не слишком ли много таких дней для недели с небольшим пребывания в Инфернуме?» - подумал Джим, проходя мимо оцепеневших гномов с выставленными топорами и с бессмысленными выражениями лиц.

«И когда же я, наконец, займусь поисками Эмили?» - подумал Джим, выходя в длинный и широкий коридор с непостижимо высоким потолком.

«Однако… Когда гномы успели вырубить эти своды? Или это все было выделено им по условиям игры?»

- Нравится? – разнесся через десять минут ходьбы по длинному коридору уже под сводами богато украшенного зала тот же голос, что от имени горы выдохнул – «Пусть войдет только меченосец». – Иди сюда.

Зал приемов, которым заканчивался коридор, был огромен. По его краям были устроены величественные арки, которые вели в какие-то другие залы, над головой отраженным солнечным светом сияли огромные зеркала, тут же светились вполне себе обычные, но оправленные самоцветами лампы, поблескивал собранный из разных сортов камня затейливый пол, а в самом конце зала было видно что-то вроде возвышения , справа и слева от которого стояло еще два скирда гномов, не считая еще десятка самых рослых коротышек вокруг трона, на котором сидел человек. Ноги его опирались на стянутое веревками тело. Джим поправил эльфийский меч, который висел у него на плече, и зашагал к трону.

Дурин не подавал признаков жизни, может быть, потому что лежал на животе, и лицо его было повернуто к трону, но точно так же не подавали признаков жизни и воины вокруг трона. И гномы, стоящие в скирдах, тоже казались отлитыми из цветного воска. Их лица были пусты. Но не было пустым лицо человека, изможденного жизнью, поскольку морщины на этом лице смешивались с едва зажившими ранами. На лице человека средних лет прекрасно сосуществовали ненависть и хитрость, высокомерие и бездонная простота, злоба и усталость.