- У вас тут и спорт есть? – спросил Джим.

- Был, - кивнул Малин. – Пока компьютер не сломался. Я специально ездил к Анне в Форт, накачал там игр высшей лиги[1] за двадцать последних лет, ну и выдавал по одной игре в день. Ты не представляешь, что тут творилось! Ставки делали! Бороды друг другу рвали! Купить меня пытались, чтобы я выдал результаты, но я был что тот кремень!

- А потом я ударил топором по тому системному блоку, и все ставки обнулились, - раздался хохоток у входа в комнату, и Джим увидел невысокого, но довольно плотного седобородого гнома в кафтане, украшенном самоцветами.

- Дурин! – вскочил со своего места Малин.

- Чтоб мне лопнуть! – прошептал Элфрик.

- Только не в доме моей матушки, – покачал головой Дурин.

- А вот это уже мне решать, - высунулась из-за спины венценосного сына не менее богато наряженная благообразная старушка. – Желание гостя – закон. Решил лопнуть, пусть лопается. А сейчас, все за стол в зал. Другого способа лопнуть я не знаю. Конечно, того пира, что закатил по поводу своего освобождения мой старшенький, я не обещаю, но чем закусить и что запить – найдется. Быстренько! У гоблинов есть особые пожелания?

- Ни единого, - прошептал Элфрик. – Считайте меня гномом. Если можно, конечно.

- А у тебя? – подмигнула Джиму гнома. – Тебя же будем величать, не кого-то еще?

- Я тоже согласен на гнома, - кивнул Джим. – Или даже на двух. И простите, что не представился.

Он встал, поклонился и прижал ладонь к сердцу:

- Джеймс Лаки Бейкер - детектив, к вашим услугам.

- Я бы лучше добавил – эсквайр[2], - ухмыльнулся Малин.

- Мое почтение, ваше величество, - поклонился Дурину Джим.

- Моя благодарность, детектив, - кивнул Дурин.

- И моя благодарность, - улыбнулась гнома. – Я – Комина. Уже давно старушка, но до сих пор не бабушка. Пошли. Да, можешь оставить свою амуницию пока здесь. Никто ее не тронет. И даже эти бесценные мечи.

- Колдовство? – с уважением поинтересовался Элфрик.

- Нет, - ответила гнома и ткнула пальцем в дальний угол комнаты. – Видеонаблюдение. И бронестекло. Быть матушкой короля гномов – опасное занятие, знаешь ли.

***

Застолье продолжалось около часа, большую часть которого Комина жаловалась на своих пятерых сыновей (как понял Джим - Филин, Фулин и Фалин тоже были ее детьми) и хвалилась своей дочерью, пока, наконец, Дурин не выдержал, поставил кубок на стол чуть громче, чем обычно, и посетовал: