- Тебе удалось ей помочь? – спросил Джим.

- Не знаю, - вздохнул Оле. – Я ведь приятельствовал с ее матерью. Точнее думал, что приятельствую. Правда, я не знал тогда, что Оливия Миллер или кто там скрывался под этим аватаром - ее мать. Однажды, уже давно, Оливия появилась у меня, но не на прием, а просто чтобы взглянуть на мое шоу. Так, во всяком случае, я подумал. Назвала свое имя, хотя я сразу же узнал ее по телепрограммам, спросила как меня зовут, улыбнулась, сказала, что я первый среди прочих. Что я смог воспользоваться чем-то, тут ее лицо скривилось, но не изменил себе. И что, возможно, пригожусь ей. О том, что она подумает об этом. Мое самомнение тут же взлетело до небес. Я наивно решил, что представляю для нее какой-то интерес. И она его поддерживала какое-то время. Без излишнего напряга, конечно. Не подумай ничего, только редкие разговоры раз в год, не более того. Кто она, и кто я? Ну, еще были какие-то случайные встречи, когда я довольствовался ролью наблюдателя. А потом она переменилась. Три последние года мы с ней не общались. Я видел ее на экране и не мог поверить. Это была не она. Правда, Эмили, когда пришла ко мне уже во второй раз, именно чтобы спросить о собственной матери, отказалась говорить со мной о нынешней Оливии. Хотя не так давно мне показалось, что Оливия рядом. Настоящая Оливия Миллер. Мать Эмили.

- Когда? – спросил Джим.

- Когда я тестировал Мию Макензи, - ответил Оле.

- Миа Макензи – мать Эмили? – удивился Джим.

- Нет, конечно! – поморщился Оле. – Нет. Но какое-то мимолетное ощущение у меня было. Это было как… увидеть знакомую подпись под незнакомым текстом. Возможно Миа была ее личным проектом. Ты бы осмотрел дом, Джим. У тебя исчезли бы одни вопросы и появились другие. Лучше бы я ответил именно на них. Мы теряем время.

- Подожди, - закрыл глаза Джим. – Не обрывай мысль. Почему ты решил, что Оливия Миллер изменилась? Когда это произошло? Или, точнее, после чего? После покушения на нее? То есть, она изменилась после собственной смерти? Так же, как и ты?

- Я не изменился, - засмеялся Оле. – Я все тот же. Изнутри, по крайней мере. Ну, ослабел. Потерял, надеюсь на время, часть своей силы. Да всю силу потерял. А Оливия… Я слышал о покушении. Как раз в дни нашествия. Но решил, что это утка или ошибка. Оливия продолжала выступать по всем каналам. Вот только у меня она больше никогда не появлялась.

- Почему? – спросил Джим.

- Я могу лишь предполагать, - ответил Оле. – Думаю, она просто не знала о нашем знакомстве. То есть, это была уже не та Оливия.