Пальцы погрузились в низкую прохладную траву. Я глядела на нее почти так же долго, как на звезду.
А потом разревелась, как младенец.
Я начала плакать еще до того, как по-настоящему поняла причину своих слез. Затем прижалась к Матушке-Земле, впитывая ее прохладу, зарылась пальцами рук и ног в мягкую, влажную почву. Я плакала до тех пор, пока опять не выбилась из сил. Пока не почувствовала… жажду?
Дрожа, я дотронулась до лба, нащупывая вмятину на коже, где когда-то лежала корона Луны.
Я оказалась… дома.
И была… весна?
Когда мы с Зайзи ушли из дома на поиски Иста, была осень.
Я лежала на спине, глядя на звезды, вдыхая свежий воздух, слушала усталых сверчков и подумала о двоюродной сестре.
О дыхании.
Вновь погрузилась в воспоминания, на этот раз с открытыми глазами.
Я вспоминала себя.
Сознанию потребовалось некоторое время, чтобы прийти в норму, но я постараюсь восстановить в памяти последующие события.
Луна переместила меня в Рожан, я оказалась совсем рядом с моей фермой. Когда я это осознала, сердце радостно подпрыгнуло – я вот-вот увижу родных! Тем не менее осколок, лежащий у меня в руках, требовалось вернуть на место в другом конце света, и даже с помощью Терета на дорогу уйдут недели.
Я сидела и любовалась восходом Солнца, вновь заливаясь слезами от прекрасного зрелища. Позже я пойму, что утратила способность сдерживать слезы так легко, как прежде. К лучшему или к худшему, но что-то во мне сломалось.
– Сайон, – прошептала я утру. Он меня не слышал: без кольца не знал, где меня искать, и мой голос смешивался с голосами миллиардов смертных, живших в его царстве.
Но я справилась. Я выжила. Я вернулась домой.