И нашла осколок сердца.
Засунув камень за пазуху, я оглядела окрестности, медленно определяя свое местоположение и дорогу домой. Затем направилась к ферме и к полудню добралась до кукурузных полей. Дрожь прошла по телу, когда я их увидела – молодые побеги доставали мне лишь до икры. Я касалась каждо- го, проходя мимо, восхищаясь листьями,
От голоса бабушки, ворчливо отгонявшей кур, сердце запело в груди, и я побежала впервые за шесть месяцев, отчаянно мечтая увидеть ее лицо. Ее вид поразил меня, как молния. Она постарела.
Заметив меня, бабушка закричала. Закричала, бросила ведро, выкрикнула мое имя и кинулась ко мне со всех ног – я никогда не видела, чтобы она так быстро бегала. Она обвила меня своими хрупкими руками и сжала с силой, удивительной для ее тонкой фигурки. Я зарыдала, уткнувшись ей в волосы.
– Дитя! Да заберут тебя боги, глупое ты дитя! – Отстранившись, она взяла мое лицо в ладони. – Ты такая худая! Боги, где ты пропадала?
– В Гнезде бога и каньонах Лосоко…
– Что ты такое болтаешь? – В глазах Каты заблестели слезы, и она вновь меня обняла. – Даже не написала! Мы с ума сходили от беспокойства, и только божок сообщил нам о твоем исчезновении…
– Божок?
– Они тебя ищут. Все ищут. А Зайзи застряла на другом конце света…
От известия о Зайзи у меня ослабели коле- ни, и я чуть не рухнула на землю. Но взяла себя в руки, поскольку Ката пошатнулась: она меня не удержит.
– С ней все в порядке?
Бабушка опять отстранилась и заглянула мне в лицо.
– Не знаю. Мы давно ничего от нее не слышали. Но ты, – она быстро заморгала, – ты дома.
– Я дома, – повторила я, и на глаза набежали новые слезы. Вновь обняв Кату, я вдохнула ее родной запах. Подождала, успокаиваясь, наконец отпустила.
– Где мама? А Даника?
Ката отпрянула от меня и заглянула мне в лицо так, словно проверяя, не сошла ли я с ума.
– Даника! Что Даника тут забыла?
Я прикусила губу.
– Если она пережидала зиму…