Она отвернулась, часто моргая, совсем неизящно выдергивая шпильки из волос. Слеза упала на пол. Она ее проигнорировала. Оторвала пуговицу от платья, пытаясь высвободиться из него, и выругалась. Выругалась снова. Выплюнула каждое грязное слово, что знала, просто потому что могла. Так ей стало немного легче. Немного.

Она бросила корсет через всю комнату, чуть не вышвырнув его в окно, но гравитация сжалилась над ней и притянула его к полу. С ночной рубашкой она была немного осторожнее. Ей не хотелось чинить сразу два предмета одежды, особенно учитывая, что ей все равно уезжать.

Она замерла, осознав эту мысль. Опустилась на матрас. Произнесла эти слова вслух. Да, ей придется уехать. Ради собственного благополучия и душевного спокойствия – она не может оставаться в этом доме. Ее отвергли, и боль была еще слишком сильной и свежей, и уж точно не пройдет, покуда Мерритт Фернсби ходит по тем же коридорам, делится с ней шутками и удивляется, почему она стала такой размазней. И да сжалится над ней Господь, если он привезет эту Эббу Маллин с собой в качестве хозяйки дома…

Хюльда прижала ладони к глазам, когда унижение накатило на нее, мерзкое и колючее. Дура. И всегда такой была.

Мира знала о ее нелепом увлечении. Каким-то образом она узнала. Потому так и старалась вытащить ее из Уимбрел Хауса. А может, это было божественное провидение, чтобы уберечь ее от этой внутренней пытки. И все-таки, похоже, ей было нужно снова выучить этот болезненный урок, чтобы в следующий раз она была верна своим убеждениям. Чтобы ее сердце оставалось в холодной стальной клетке, где ему самое место.

Она вытерла глаза тыльной стороной ладони, и вдруг новая боль поднялась от пупка и расползлась по груди.

– Ну почему это не случилось две недели назад? – прошептала она.

Тогда она могла бы счесть свои чувства к мистеру Фернсби простым увлечением. Но она взяла и влюбилась в него, в его умные слова, в его нежные руки, в его смех, поднимающий ей настроение. Да будь проклята эта мисс Маллин за то, что ее имя напечатали на этом чертовом плакате!

Ссутулившись, она обхватила руками голову. Она сама виновата, она точно знала. Никто не просил ее привязываться. Но было так приятно, пусть и лишь на миг, обвинить кого-то еще. Злость было гораздо проще проглотить, чем это сопливое раскаяние.

Тихий стук донесся от двери. Хюльда с усилием сглотнула, затем прикрыла лицо руками. Ничего не сказала; может, мисс Тэйлор решит, что она уже легла, и оставит ее в покое.

Снова тихий стук.