— Идем, — проходя мимо, прошептал он, Огнеслава последовала за ним.

Длинными коридорами шли молча. Горан спиной чувствовал её взгляд, но стоило ему обернуться, жена тут же опускала глаза. Отворив двери, не останавливаясь, вошел в опочивальню. Она следом, но запершись изнутри, осталась стоять у порога.

Свечи вспыхнули повсюду, освещая пространство. Князь повернулся, взглянул на супругу. Выглядит подавленной, едва не плачет. Что с ней? Он ведь успел. Всё обошлось. Или что-то произошло? Он медленно разомкнул руки, приглашая её в свои объятья.

Огнеслава сделала было шаг вперед, но тут взгляд её упал на длинный расшитый золотом подол. Она поежилась и трясущимися руками, начала вытаскивать из волос цветы и заколки. Белоснежные бутоны и золото осыпались на пол. Горан, в нерешительности, наблюдал, как она с ожесточением сбрасывает с себя украшения, а после принимается за платье. Хотел было подойти, но она остановила его. Вскоре все, что было на княгине, кроме подвески с рубином, валялось у ног. Переступая драгоценности, словно грязь, которой можно испачкаться, она направилась к мужу. Встала перед ним, нагая, дрожа от холодного воздуха. За окнами завывала метель.

— Что ты делаешь? — его беспокойство обернулось возмущением в голосе. — Замерзнешь!

Сдернув с постели одеяло, обернул её озябшее тело, прижимая к груди. Только сейчас она почувствовала себя полностью дома. Страх, прятавшийся глубоко внутри, прорвался наружу и горячими слезами покатился по щекам.

— Тише, тише… — шептал Горан. — Всё позади.

— Я не знала, что так обернется, — прижималась она, всхлипывая. — Не сердись, пожалуйста. Мне было очень страшно!

— Успокойся. Я не сержусь, — погладил её по волосам муж. — Единственный, на кого могу сердиться, это на себя.

Огнеслава непонимающе подняла лицо.

— Знаешь, как наставляли сыновей наши предки? — вытирая ладонью мокрые щеки, спросил он и тут же продолжил. — Держите жен в тереме, со двора одних не отпускайте. Два шага одна от двора отошла, уже не твоя.

— Что за глупости! — возмутилась Огнеслава. — Где бы я ни была, сердце моё принадлежит только тебе, до самой смерти.

— Однако, с царем ты была мила, — укорил супруг.

— Только для того, чтобы ты мог спасти меня.

— А если бы я не пришел, что бы делала?

— Я знала, что ты придешь, — сделав усилие, улыбнулась.

— Почему?

— Потому, что я верю тебе.

— Хитрая лиса! — тихо засмеялся, обнимая крепче.

Горан сел, усаживая жену себе на колени и плотнее кутая её в пушистый мех одеяла.