— Ну же! К чему стеснение! — прошептал Шэхриэр. — Попробуй. Ты испытаешь ни с чем несравнимое удовольствие.

Делая вид, что не понимает второй смысл сказанного, княгиня быстро взяла один из тех кусочков, что остались на тарелке, и отправила его в рот. Глаза царя не отрываясь следили за тем, как она осторожно разжевала и проглотила угощение.

— Понравилось? — пододвигаясь ближе, спросил он.

— Слишком сладко, — отодвинулась Огнеслава. — Я не привыкла к такому.

— Сладко не горько! Привыкнешь, — бросив ненужную дольку на стол и переводя взгляд на её губы, проговорил владыка.

Понимая, что находится в шаге от беды, она нервно оглядывалась по сторонам, и тут взгляд её упал на черно-синие ягоды, гроздью свисавшие с серебряного блюда. Быстро сорвав одну из них, Огнеслава подняла её перед своим лицом.

— Не желаете ли ягод, господин? — торопливо спросила, нарочно используя обращение, которое польстило бы самолюбию и продемонстрировало покорность.

Разные по цвету глаза взглянули сперва недовольно, но после смягчились.

— Только если из твоих рук, прекраснейшая, — промурлыкал царь, наклоняясь и беря ягоду губами.

Огнеслава вздрогнула, отворачиваясь. Её взгляд случайно упал в дальний угол зала, где она неожиданно для себя натолкнулась на родное, любимое лицо. В ушах зашумело, кровь прилила к щекам, а спину, словно морозным ветром обдало. Взгляд Горана не выражал ничего, лишь неистовое пламя бушевало в нем. Рядом стояла Беляна. Или показалось, или выглядела она крайне довольной. За стенами зала полно слуг и стражей. Кровопролитья не избежать!

Но тут княгиня заметила, как Беляна приложила палец к губам, удерживая Горана на месте. Прерывистый вздох вырвался из груди.

— Ты всё же боишься меня! — заметив смятение, произнес царь. — Что мне сделать, чтобы ты смогла победить свои страхи?

— Я робею под вашим взглядом, — подрагивающим голосом, произнесла Огнеслава, опасаясь, что он может обернуться и увидеть Горана с Беляной.

— Я могу закрыть глаза, если ты наградишь меня за это, — тихонько прикасаясь к спрятанным под слоями ткани коленкам, проговорил Шэхриэр.

— Хорошо, — воодушевилась Огнеслава. — Большая награда — большая цена!

Предвкушая чувственную игру, царь засмеялся, его настроение улучшалось с каждым мгновением.

— Какова цена? Чего желает богиня за свою благосклонность? — поинтересовался он.

Огнеслава кожей ощущала волну ненависти, исходящую из дальнего угла. Стараясь не смотреть в сторону мужа, она подхватила один из шелковых платков, которыми слуги накрывали блюда.

— Завяжите глаза, чтобы я могла победить стыд! — подала она платок царю.