— Когда я ходила к ведьме, она предсказала, что Аскольд не станет мне мужем, и я сгублю его жизнь, — уткнувшись носом в шею, заговорила Огнеслава. — Велимир, белый сокол, мог соврать, чтобы я пошла с ним, но оставалась вероятность, что он говорит правду. Поэтому, я боялась рисковать.

Горан хотел было возразить, но она его перебила.

— Знаю, знаю, ты прав, если скажешь, что останься я дома, ничего бы не произошло. Мои чувства взяли верх над разумом. Вот такая дурочка у тебя жена! — улыбнулась она сама себе и продолжила, чувствуя, как муж повернулся и тихонько поцеловал её в лоб. — Я понимаю, что Беляна имеет свои мотивы и помогает отнюдь не из доброты. Но в тот момент, я думала, только о том, как помочь тебе. Что подвергаю опасности сына, поняла лишь когда Велимир увидел его. Вот тогда я ощутила, насколько он желает смерти Аскольду, тебе, мне и ребенку. Поняла, что он не врет, предрекая гибель Аскольда. В тот момент и решилась попытаться обмануть его, воспользовавшись властью царя.

— Весь твой план держался на перстне Беляны, — заговорил Горан. — Но почему ты была уверена, что она поможет?

— Сначала, я думала, она потребует плату за помощь, хотя бы из корысти не откажет. Но после разговора с Велимиром поняла, что она поможет в любом случае.

— Почему?

— Ей нужен змей Горан. Если бы она была обычной женщиной, то я бы сказала, что она влюблена в него, но она змея и природа её чувств мне не вполне понятна. Но что-то такое есть. Я вижу это в её глазах, чувствую в словах и поступках.

— Змей показывал мне её в далеком прошлом, я подобного не заметил, — задумчиво проговорил супруг. — Она была великой повелительницей подземного змеиного царства. Из того что я видел, кажется, у нее вообще нет сердца, какая может быть любовь?

— Знаешь, что за злодеяние она совершила?

— Нет, среди многочисленных видений не было ни одного подобного. Знаю лишь, что Горан изгнал её за преступление.

— Велимир сказал, что змеи убили огненного сокола, птицу Рарог, прародителя всего соколиного рода. Так началась война между ними.

— Рарог, — повторил за ней Горан. — Я видел его в воспоминаниях змея. Странно, что в рукописях о нем ни слова. Но я узнаю. Обязательно.

Огнеслава согрелась. В руках любимого тело расслаблялось, напоминая, что она уже вторую ночь не смыкала глаз. Постепенно её веки тяжелели, а голос становился все тише.

— Я очень люблю тебя. Лучшим окончанием этой бесконечной войны стало бы заключение мира меж змеями и соколами, — прошептала княгиня. — Так и сказала Велимиру, что могла бы помочь примирению, — зевнула она.