– А кем был ваш отец? – Исбэль твердо решила больше ничего не знать про волков.

– Собирателем слюны шелкоптицы.

– А зачем же ее собирать?

– Из нее делают холодящую мазь.

Исбэль перестала пить и отставила чашку мяты подальше. Она уже немножко пожалела о своем любопытстве, и совсем ничего не хотела знать. Но все же… ее язык…

– Расскажите, как получилось, что ваш отец получил титул? Наверное, он сделал что-то невообразимо доблестное.

– Он делал то же, что и всегда, – возразил Хардрок, – Просто однажды отец пришел домой с раненым сеньором, тот был весь в грязи и горячке. Это была не новость – таких за свою жизнь он спасал не единожды. У нас, на севере, чтобы стать мужчиной нужно провести дюжину дней в предгорье, отшельником, с одним копьем и горстью сухарей. А если юноше удается завалить еще и кабана… это слава на всю оставшуюся жизнь. Не обходила эта традиция и высоких лордов, уж больно они любят вспоминать то, чего не было, – глаза северного ворона улыбнулись, и он налил себе еще чашечку мятного чая, – Отец обмазал этого сеньора с ног до головы, а потом замотал в тряпье. Похож он был на куколку шелкопряда, – развеселился Хардрок. Исбэль удивилась, насколько воодушевляют воспоминания этого хмурого лекаря, – Тот проклюнулся сам и спросил, чего мой отец желает в награду. Он ответил, что ничего. Только жить в этой хижине да ухаживать за холмом. Тот сеньор и подарил ему и эту хижину, и этот холм… вместе с титулом. Лорд, у которого из своего только хижина и холм. Но для отца это был дорогой подарок. И для меня тоже. Тогда мне исполнилось семь.

– Сир Хардрок, вы должны были пойти по стопам отца, правильно? – начала подбираться к самой сути Исбэль.

– Нет.

– А кем же тогда? – спросила королева и тут же затаила дыхание.

– Конюшим.

Разочарованию Исбэлль не было предела. Она знала, точно знала, что сир Хардрок что-то недоговаривает – она чувствовала это своим девичьим чутьем. Ведь умолчать – не соврать, а сир Хардрок бы не осмелился обмануть королеву. И даже если она будет спрашивать бесконечно, он найдет тысячу загадочных ответов, которые породят еще больше вопросов. Нет, он никогда не соврет королеве, но и истину тоже не поведает. Исбэль озадачилась, почему-же сир Хардрок такой загадочный.

– Кем же был этот синьор? – спросила Исбэль, не особо надеясь на прямой ответ.

– Король Бернад.

Повисла тягучая тишина. Ульрик ненадолго замолчал, перестав рассказывать Эсмер очередную бойцовскую байку. Кажется, девушке уже давно наскучило слушать про приемы, тактику и пируэты, она держалась разве что из вежливости и, услышав тишину, испытала великое облегчение. Канарейка в клетке спала, погрузившись в тревожный сон, недавно она чистила перышки в собственной поилке и стала похожа на мокрого цыпленка. В воздухе чувствовалась гарь, как тогда, полвесны назад… Только еще чувствовался запах черной смолы. Горел не город, а корабли в гавани. Исбэль не стала более любопытствовать, и когда лекарь ушел на стены помогать раненым, проводила его с благословением.