Королева умолкла. За тишиной тишины был слышен полет искр от свечи Отца Огня. Она прочитала сомнение в их глазах. Лорд Уолгот схватился за огромный шелковый воротник-жабо, будто ему недоставало воздуха. По правде, он был слишком неуклюж для доспеха и слишком тучен, чтобы не удивить своим весом коня. Виселица для такой комплекции сулила страданий меньше, чем поле боя. Исбэль прикрыла веки, молясь богам, чтобы те преклонили колено. Тогда-то король точно пошлет их добивать раненых и не за что не поставит в авангарде. Высокие лорды переглянулись и Узерес Антрантес сделал неуверенный шаг вперед. Слишком неуверенный, чтобы счесть его за согласие, но все же сделанный им. Но набравшуюся смелости для прыжка кобру прервал громкий голос:

– Моя королева! – воскликнул лорд Брендан Лоухерт, выскакивая вперед из толпы слева. Он на ходу вынул меч из ножен, все ахнули, но в ту же секунду меч со звоном пал к ногам Исбэль, оглушая статуи богов, – Этот меч должен лежать у ваших ног, я недостоин его носить, – выпалил он и рухнул на одно колено. Реборн за спиной Исбэль многозначительно прикрыл глаза, губы его дернулись в досадном шепоте, но не было слышно ни слова, – Там, на землях Глаэкора, я предал клятву и перешел на сторону врага. Мои люди и я обратились против инаркхов и… и… – Брендан закашлялся, пытаясь вытряхнуть из горла застрявшие слова, – и против армии короля Дорвуда. Я… я.... простите… воздуха… я не смог глядеть в глаза умирающих детей, с которых снимали заживо кожу… Я предал вас, моя королева, и недостоин стоять среди верных, – Брендан поднял кудрявую темную голову, в глазах его блестел стыд. Они встретились, а потом разминулись с Реборном. Брендан тогда уже перебил несколько мелких групп инаркхов и, перемазанный в их крови, со скрипом в сердце пожал руку кронпринцу. Покидая земли Глаэкора, Брендан получил тяжелую рану, он до сих пор хромал – в бедро его и колено отдавала боль. Сын вернулся к отцу, но на плечах своих привез тяжесть собственной лжи.

Дамы ахнули, на руки их упал, теряя трость, сраженный Иглас Лоухерт, старик, до последнего мгновения гордившийся своей верностью.

– О, боги, как вы, как вы? – причитала увешанная мехами леди Гарлет Веласкес, очевидно, собиравшая информацию для будущих сплетен.

Старик немощно прикрыл глаза. Девиз его дома, «Сердце и честь», теперь потерял для него всякий смысл. Брендан оставался стойко неподвижен и даже не повернул голову в сторону отца:

– Прошу позволить мне смыть позор кровью. Я желаю выступить в составе отряда искупления. Умоляю, исполните мою просьбу, если я еще достоин. А если нет, то проявите милость.