Двери позади них захлопнулись, и по башне прокатилось глухое эхо. Эрида позволила себе опустить плечи, пусть и всего на дюйм. Ее лицо немного расслабилось. Рыцари Львиной гвардии стояли по кругу на равном расстоянии друг от друга, напоминая позолоченные статуи. Торнуолл и леди Харрсинг успели заменить павших воинов и восполнили ряды личного войска королевы.

«По крайней мере, с этой ерундой покончено», – подумала Эрида. Она была рада вычеркнуть из списка задач очередной пункт.

Эрида отошла от стула, не желая давать леди Харрсинг и своим придворным дамам возможность приблизиться к ней. Таристан тут же поравнялся с ней и с безупречной вежливостью предложил руку.

Как бы ее ни тяготили сложившиеся обстоятельства, она не удержалась от усмешки.

– Именно сейчас ты решил обзавестись хорошими манерами, – пробормотала она и позволила ему увести ее в комнату, временно отведенную под королевские покои.

* * *

Она выместила ярость на его теле.

Как враги напали на ее город, так и Эрида набросилась на Таристана. Он с радостью покорился ей. Его мышцы напряглись от такого же гнева, а под кожей еще сильнее набухали белые полоски вен. Но кончиками пальцев она чувствовала новые раны – горячие, как фитиль свечей. Она горевала по каждой царапине и каждому шраму. Они были ужасным, неоспоримым свидетельством слабости Таристана. Он тоже ненавидел их, как бы ни пытался притворяться, что его это не волнует. Эрида ощущала это в том, как он держал ее запястье.

Время замедлилось, и Эрида позволила себе в нем затеряться. Постепенно ее гнев и обида угасли. Она забыла почти обо всем на свете – даже о боли в раненой руке. Они оба оставались в блаженном беспамятстве, пока ее воинственный принц не замер от усталости. Лишь его обнаженная грудь поднималась и опускалась в такт дыханию.

Эрида впервые оставила на его теле отметины.

Она не стала проводить по ним пальцами, чтобы лишний раз не напоминать Таристану о его уязвимости.

Комната, которую они занимали в Конраде, раньше принадлежала Верховному жрецу Божественного пантеона, и каждая вещь указывала на то, что здесь жил человек, стоявший на пороге смерти. Все поверхности были заставлены толстыми восковыми свечами, чтобы старику с угасающим зрением хватало света для чтения. Кровать была маленькой и очень жесткой, матрас слишком сильно набит пухом, а подушки, наоборот, были настолько тонкими, словно внутри лежало всего по два перышка. Единственное окно выходило на площадь. Из него открывался прекрасный вид на пепелище, которое осталось от Нового дворца.

Эрида еще не была готова увидеть его собственными глазами. Она выслушала достаточно отчетов, чтобы понять: ее дворцу был нанесен колоссальный ущерб. Но она не могла заставить себя посмотреть на руины и принять мысль о разрушениях, причиненных убийцей-амхара. Об ударе, который та нанесла по Эриде и ее власти. И по величественному строению, которое поколение за поколением возводили ее предки.