В обе стороны простирался берег, усеянный грудами белых камней, которые на некотором отдалении от нее превращались в смертельно опасные утесы.

Страх грозил поглотить целиком. Он раздирал ее изнутри, словно чудовище со множеством зубов. «Не позволяй ему управлять тобой, – сказала она самой себе, повторяя древнюю мудрость амхара. – Не позволяй ему управлять тобой. Не позволяй ему управлять тобой».

Сораса сосредоточилась на окружающем ее мире, стараясь отмахнуться от мысли, что случилось нечто непоправимое. Иначе она никогда не выбралась бы из этой ямы отчаяния.

Зарычав от боли, Сораса заставила себя сесть. От резкого движения у нее закружилась голова. Поморщившись, она прижала ладонь к виску, липкому от засохшей крови, и провела пальцем по порезу над бровью. Он был длинным, но не глубоким и, похоже, уже начал покрываться коркой.

Сораса стиснула зубы и, прищурившись, обвела побережье взглядом. На нее смотрел океан, пустой и бескрайний, словно стена из голубой стали. Потом она заметила на берегу какие-то силуэты: некоторые из них наполовину зарылись в песок, другие покачивались на волнах, следуя ритму прибоя. Сораса сузила глаза еще сильнее, и фигуры наконец-то обрели четкость.

На воде виднелся обрывок паруса, вокруг которого обвивался оборванный канат. Из песка, словно пика, торчал обломок мачты. Весь берег был усыпан разломанными ящиками и другим мусором, оставшимся от их корабля. Повсюду валялись части корпуса. Остатки такелажа. Весла, переломанные пополам.

На волнах качались тела моряков.

Размеренное дыхание Сорасы сбилось с ритма. Каждый следующий вдох становился короче предыдущего, пока ей не показалось, что она вот-вот задохнется.

В голове метались мысли, и она не могла ухватиться ни за одну из них.

Кроме той, что заглушала все остальное.

– ДОМАКРИАН! – Ее отчаянный хриплый крик эхом разнесся по пустынному пляжу. – ДОМАКРИАН!

Ей отвечали лишь волны, снова и снова обрушивающиеся на берег.

Сораса забыла все, чему ее обучали в Гильдии, и заставила себя подняться на ноги. От этого движения голова закружилась так сильно, что она едва не потеряла равновесия. Игнорируя боль в руках и ногах, она бросилась к воде. Сораса снова и снова выкрикивала его имя, хоть и не слышала собственного голоса – его заглушало отчаянное биение сердца.

Сораса Сарн давно привыкла видеть мертвые тела. Она с легкостью неслась по волнам, хотя перед глазами у нее все расплывалось.

«Моряк, моряк, моряк», – думала она. Каждый раз, когда она видела очередную тирийскую форму или черноволосую голову, ее отчаяние только нарастало. Один из трупов был разорван пополам, и у него недоставало нижней части туловища. Кишки плавали в воде, словно моток выбеленной веревки.