Эрида позволяла им жить в этой иллюзии.

Предметы их споров нисколько не интересовали ее.

К сожалению, у Таристана не было вуали, за которой он мог бы спрятаться. Бледный, как сама смерть, он сидел на стуле и буравил взглядом столешницу. Эриде казалось, что вылетавшие из глаз ее мужа молнии вот-вот пробьют древесину насквозь.

– За королеву! – воскликнул один из дворян. Его слова прорезались сквозь тихий гул голосов.

Эрида встрепенулась и, не раздумывая, подняла бокал. Красное вино плескалось о стенки резного хрусталя, сверкающего в отблесках свечей, и напоминало свежую кровь.

Увидев, как еще один бокал взмывает в воздух, Эрида опустила голову в знак благодарности.

– За возродившуюся императрицу! – закричал второй лорд еще громче первого, словно это имело какое-то значение.

Кулаки стучали по столам, а вино плескалось в бокалах лишь сильнее по мере того, как звучали все новые и новые тосты. И так заканчивался каждый ужин: лорды уже покачивались на стульях, а воздух становился туманным от дыма множества свечей.

Таристан, как и обычно, лишь вежливо пригубил вино в бокале. Теперь Эрида понимала, почему он никогда не пьет. Его разум всегда оставался ясным, и ему легче было сохранять над собой контроль и поддерживать равновесие.

Эрида следовала его примеру. Вино окатило ее сжатые губы, так и не коснувшись языка.

– За леди Харрсинг, – пробормотал один из ее лордов по имени Морли, и все голоса разом затихли.

Почти все собравшиеся начали переводить взгляды с пьяного Морли на королеву и обратно. Даже слуги, стоявшие по углам палатки, застыли от ужаса.

Лорд Торнуолл сидел по левую руку от Эриды. Уголки его рта, скрытые бородой, еле заметно дернулись, выдавая недовольство. Он предостерегающе взглянул на Морли, но тот лишь пожал плечами в ответ и сделал еще один шумный глоток вина. Цвет его лица стал почти таким же бордовым, как вино.

«Он напился едва ли не до бесчувствия, – подумала Эрида, не переставая улыбаться, поскольку ее губы были видны за кружевами вуали. Она продолжала поднимать бокал, тщательно скрывая гнев, растекавшийся под кожей. – В его словах нет скрытого смысла».

И все же голос ее разума звучал все тише, постепенно теряя свою силу. Эрида скрипнула зубами, пытаясь удержаться за него, хотя мир на периферии зрения уже начинал гореть красным пламенем. Второй рукой она нащупала под столом руку Таристана и впилась в нее ногтями с такой силой, что костяшки ее пальцев побелели.

Таристан сжал ее ладонь в ответ, став для нее якорем посреди бушующего моря ярости.

– За леди Харрсинг, – выдавила Эрида. Ее голос прозвучал более хрипло, чем она этого хотела.