К его удивлению, Сораса отправилась за ним. Она смотрела прямо перед собой, отказываясь встречаться с ним взглядом, и ковыряла пальцами кольчугу под курткой в попытках выровнять металлические кольца. Броня явно выводила ее из себя, лишив привычной ей легкости и плавности движений.

Он открыл рот, чтобы поддразнить ее, сказать хоть что-нибудь, лишь бы провести рядом с ней еще одно лишнее мгновение.

– Спасибо, что надела броню, – проворчал он единственное, что пришло ему в голову.

Он ожидал услышать в ответ хлесткий, язвительный комментарий. Но Сораса только подняла на него взгляд. Ее медные глаза заблестели, наполнившись эмоциями, которые она больше не пыталась скрывать.

– Железо и сталь не спасут нас от драконьего огня, – произнесла она, едва шевеля губами. Ее голос звенел от сожаления.

Дому снова захотелось остаться. Он на мгновение замер и встретился с Сорасой взглядами.

– Я знаю, что ты не веришь в призраков, – прошептала Сораса. Она не подходила ближе, да и вообще не двигалась, по правде говоря, позволяя потоку Древних огибать ее с двух сторон.

«Если видэр умирает в этом мире, он погибает навсегда». Внезапно старое поверье показалось ему проклятием.

Глаза Сорасы блестели от слез, которые она никогда бы не позволила себе пролить. Дом вспомнил, как она, разрываемая на части горем и отчаянием, звала его на пляже после кораблекрушения. Сейчас она выглядела так же.

– Но я в них верю, – продолжала она.

Его грудь наполнилась незнакомым чувством. Это была гложущая боль, природу которой он не мог определить.

– Сораса, – начал Дом, но толпа вокруг них становилась все плотнее, и на нее было сложно не обращать внимания. Все его существо хотело остаться здесь, хотя он прекрасно знал, что не может так поступить.

Сораса не потянулась к нему. Она просто стояла, прижав руки к бокам и упрямо приподняв напряженный подбородок. Слезы, которым она так и не позволила пролиться, отступили, скрывшись в бесчувственном колодце сердца амхара.

– Пусть твой призрак преследует меня, Домакриан.

Прежде чем он успел придумать ответ, поток воинов нахлынул на него. Сораса успешно противостояла ему, но Дом позволил унести себя прочь. Его тело хоть и двигалось вперед, разбитое, пылающее огнем сердце осталось на лестнице.

Пока Дом шел к городским воротам, ее последние слова преследовали его, эхом отзываясь в голове. Перед внутренним взором стояли тигриные глаза Сорасы и лицо Корэйн. Он пытался поглубже спрятать чувства, как это делала амхара, но не смог забыть ни голос Сорасы, ни тревогу Эндри. Ни маленькую фигуру Чарли, потевшего в доспехах. И ничто в мире не могло стереть из его памяти боль, отразившуюся в глазах Корэйн, когда он отвернулся от нее, чтобы уйти прочь, хотя все инстинкты призывали остаться.