– Как ваши ребра? – спросил он, бросая взгляд на бок Дома.

Рана затянулась и больше не причиняла ему боли. Но он все еще ощущал, как нож разрывает его плоть, проходя внутрь и выходя наружу.

– Лучше, – коротко ответил Дом.

Эндри не стал задавать новых вопросов и улыбнулся ему одними губами.

– Останется жуткий шрам, – произнес он.

– На коже видэров не остается шрамов, – не задумываясь выпалил Дом и только потом вспомнил о длинных, бугристых отметинах на лице, от которых ему никогда не удастся избавиться. Веретенное оружие и существа из других миров разрезали плоть видэров не так, как обычные лезвия. – Чаще всего.

«По крайней мере, я не одинок в своем уродстве, – подумал он, снова вспомнив лицо Таристана. На его щеке виднелись царапины, оставленные джидийской магией и рукой Корэйн. – Теперь и у него будут шрамы под стать моим».

Оруженосец Трелланд не имел обыкновения ерзать на месте. Однако сейчас его пальцы подергивались, а взгляд метался – но не к стойке с алкогольными напитками, куда чаще всего влекло молодых людей, а к лестнице, которая вела к расположенным на втором этаже спальням.

– Если вы хотите отдохнуть, никто не станет вас удерживать, – мягко проговорил Дом, окидывая мальчика взглядом.

В Аскале Эндри сделал выбор между долгом и собственным желанием. «Этот оруженосец будет идти вперед, пока замертво не упадет от усталости. Пока кто-нибудь не даст ему разрешение остановиться и проявить хотя бы минутную слабость».

Дом ощутил жжение в груди. Он вспомнил Кортаэля в возрасте Эндри и его непоколебимую, пусть порой и неуместную волю.

– Вы не сможете никому помочь, если будете засыпать на ходу, Трелланд, – произнес он и положил руку на плечо оруженосца. – Не сомневайтесь, если что-то произойдет, я вас разбужу.

По лицу Эндри пробежала волна облегчения, и он наконец позволил себе ссутулиться под весом последних нескольких дней. Благодарно кивнув Дому, он бросил быстрый взгляд на стол, за которым уселась их компания, и стремительным шагом вышел из общего зала. Хоть оруженосец и был смертным, он отличался нехарактерным для них изяществом – несмотря на долговязость и размашистые шаги. Он ловко обошел столы и принялся подниматься по лестнице, пропуская каждую вторую ступеньку. Наконец его мантия и мешок исчезли в проеме верхнего этажа.

Дом с довольным видом обернулся к своим спутникам, удобно развалившимся за щербатым столом.

– Нам стоит поступить так же, – сказал он. – Каждому из нас сейчас нужен отдых.

Трактирщик опустил на стол четыре кружки, в которых плескался увенчанный пеной эль. Дом вздохнул, наблюдая за тем, как смертные охотно тянутся за напитком. Первым свою кружку схватил Чарлон и осушил ее одним глотком. Корэйн незамедлительно последовала его примеру.