– Они выставят на каньоне дозорных, – пробормотала Сигилла, скидывая с себя броню. Даже в обычной одежде она оставалась такой же мощной; ее тело как будто бы сплошь состояло из крепких, упругих мышц. – Лучников и арбалетчиков. Будет неприятно.

Сораса прикрыла глаза рукой от солнца и, прищурившись, взглянула на горизонт – туда, где ярко-голубое небо встречалось со сверкающим песком. Хотя она отдавала предпочтение одежде приглушенных цветов – черной, коричневой или грязно-серой, – ее любимыми цветами были голубой и золотой. Голубизна королевского флага. Золото песков. Ясная лазурь бескрайнего неба. Желтое подмигивание монет. Эти цвета выражали всю суть Айбала. Они напоминали дом.

Стояла ранняя осень. Спутники Сорасы не уловили ни смену ветров, ни крошечное похолодание. Но от дочери Айбала это, разумеется, не скрылось.

– С каньоном я разберусь, – проговорила она, похлопав Сигиллу по плечу.

Охотница за головами ответила ей хриплым смешком.

– Хорошо. Я бы предпочла, чтобы мне больше не пришлось спасать твою бедовую голову.

Они продвигались вперед, отдыхая во время дневной жары и продолжая путь в сумерках. Это был утомительный путь даже для Сорасы, которая провела вдали от дома много лет. Губы Корэйн потрескались и кровоточили. Дом укутывался мантией от макушки до пяток, отчаянно потея. Бедный Чарли, пунцовый от кончиков пальцев и до мысков, по утрам чуть ли не падал в обморок. Сигилла потела сквозь доспехи, и ее лицо блестело на солнце, а Эндри днями не опускал капюшона, пряча глаза от нестерпимого света. Жара не действовала на одну лишь Вальтик: она не покрывала головы и не щурила глаз, при этом ее кожа цвета слоновой кости не изменилась ни на тон. «Это все треклятые Веретенные фокусы», – предполагала Сораса.

Солнце выпивало из них силы, поэтому их ночи проходили стремительно и тихо. Они провели неделю почти в полной тишине. Тем временем их бурдюки пустели, а запасы еды истощались. Яблоки, купленные в Адире, были съедены давным-давно, оставив за собой лишь воспоминания о сладкой мякоти.

Сораса не беспокоилась. Осень вступала в свои права, а на горизонте наконец появилась красная линия, разраставшаяся с каждым часом. Скалы отбрасывали длинные тени, дарившие хоть какую-то прохладу. Земля, по которой они скакали, была покрыта трещинами – на этом месте зимой, в сезон дождей, разливалось озеро. Кое-где из трещин выглядывали стойкие растения, которые выживали за счет подземных вод, просачивавшихся сквозь грязь и песок. Песчаные лошади пытались щипать их на ходу, тыкая губами в любое подобие зелени.