– В этом… – Министры начали переглядываться. – В этом мы не уверены.

Цайянь перевел взгляд на Мин-эр.

– Королева в последнее время не надевала эту шпильку, – пробормотала она. – В последний раз я видела ее четыре месяца назад.

Четыре месяца? Нет, это было месяц назад, самое большое…

– Эта шпилька была найдена в покоях одной куртизанки. – Цайянь повернулся к залу и поднял шпильку так, чтобы все могли разглядеть. – В покоях куртизанки по имени Серебряный Ирис – той самой пророчицы, которую сожгли во время беспорядков.

Зал разразился выкриками. Один из пажей постучал посохом по полу, требуя тишины, но вопросы продолжали звучать, и один из них – громче всех остальных:

– Зачем королеве понадобилась пророчица?

Не ответив, Цайянь вызвал следующую свидетельницу – стража темницы.

– Не получали ли вы в последнее время странных приказов от королевы? – спросил он.

– Дайте подумать… Она просила нас найти заключенного с прутом.

– Когда?

– Где-то около четырех месяцев назад.

– Был ли такой заключенный найден?

– Да, был. У заключенного из камеры 315, который отбывал срок за ограбление купца, действительно нашли прут.

Цайянь отпустил свидетельницу и обернулся к придворным, сидевшим на верхних рядах.

– Министр Ся, теперь вы можете подойти к трибуне.

Море шелковых ханьфу расступилось, чтобы дать Ся Чжуну пройти. Хэсина смотрела, как он ступает на мост.

– Как многие из вас, должно быть, заметили, – начал министр, – представитель королевы оказался довольно-таки искусен. Дело в том, что она осознанно выбрала его среди лучших студентов и поместила в темницу, а потом обманом заставила меня назначить этого юношу своим представителем, воспользовавшись моей преданностью философии всеобщего равенства, высказанной в «Постулатах».

Шпилька не убедила Хэсину. Мин-эр тоже. Но теперь Хэсина окончательно поверила в происходящее.