– Так ей и надо. – Стражи успели отойти уже довольно далеко, но их голоса усиливались, отражаясь от стен тоннеля. – Теперь королевство очистится навсегда.

Очистится.

Они не сказали, от чего. От пророков. От саранчи. От опасности. От неизвестности.

«Ты когда-нибудь чувствовал что-то по отношению к ним?» – спрашивала Хэсина у Цайяня. Вместо ответа он покачал головой. «Не показывай, что сопереживаешь, – говорил он. – Не выказывай своих чувств. Не поддавайся им. Не ставь свое правление под угрозу. Доверься мне».

Она слушала его. Доверяла ему. Верила, как родному брату.

Больше нет.

Теперь Хэсина слушала Мэй, которая просила защитить их. Она слушала Лилиан, чья жертва спасла сотни, если не тысячи пророков, которые едва не потеряли свою последнюю маскировку. Она слушала отца, в чье сердце ей, наконец, удалось заглянуть. В его словах заключалась любовь к истине, но его поступки проистекали из любви к людям. Ради них он мог бросить все, даже правду. Но что бы ни происходило – будь он залит кровью или принят за святого, проклят или прославлен, назван по имени или обречен на жизнь без него, – отец никогда не терял то единственное, что действительно ему принадлежало: надежду. Он заполнил тронный зал призраками; он вернулся, чтобы посмотреть им в лицо.

Хэсина поступит так же.

Потому что завтра на рассвете она не умрет.

Она пододвинула к себе горшочек и, не жуя, проглотила кашу. Потом закрыла глаза и начала думать.

Она не могла просто сбежать. Раз «Постулаты» разжигали ненависть в сердцах ее людей, она продолжит дело родителей и постарается уничтожить их, при помощи трона или без нее.

Она как раз составляла план действий, когда ход ее мыслей нарушил стон дверей.

Новый посетитель? Превратившись в падшую королеву, она явно обрела популярность.

– Сестра!

Хэсина открыла рот от изумления, но тут же захлопнула его.

– Что ты тут делаешь?