Зорий, не раздумывая, опустил руку. Острый кинжал вошёл в грудь Сонаи. Девушка выгнулась ещё раз и рухнула на алтарь. Серебряный свет в её глазах начал тухнуть. Лунная кровь потекла по желобкам в сторону портала.

Дракон зарычал, рванул в сторону Зория. Удар. И помощник Куркуша бездыханным трупом рухнул возле алтаря.

– Ego dabo animam meam in commutatione! – взревел Гарден, выхватил из девичьей груди нож и всадил в центр своей татуировки. Ровно в то место, куда ударил зверя светлый.

– Дурак… – прохрипел Куркуш, дрожащей рукой вытряхнул из мешочка остатки светлой пыли и дунул в сторону Гардена, который рухнул перед алтарём на колени .

Кровь лунной ведьмы и чёрного дракона смешалась и быстрее побежала по желобкам к порталу. Запечатанный выход сиял всё сильнее.

Куркуш поднялся, шатаясь, и побрёл в сторону мерцающей арки , на ходу шепча заклинания.

Второй портал, про который все забыли, тускло полыхнул серебром, и из него одна за другой заскользили тени.

– Взять его! – раздался приказ.

– Ты? – удивлённо воскликнул Куркуш. – Как ты посмела?

Жрицы в серых одеждах молчаливыми тенями метнулись к старшему жрецу. Миг, и Куркуш оказался закованным в кандалы из странного металла. Светлый скривился и хотел что-то сказать, но голос перестал ему повиноваться. Жрец открывал и закрывал рот, словно рыба, которую вышвырнуло на берег.

– Ego dabo animam meam in commutation! – прохрипел Дрейк, глядя на светлую жрицу почерневшими глазами. – Душу мою в обмен отдаю… – Гарден повторил слова клятвы и протянул женщине в серебристых одеждах анимэлья.

Татуировка стекала с раненной груди и как живая пульсировала на окровавленной мужской ладони.

– Ты уверен, мальчик? – склонив голову к плечу, печально уточнила ослепительно красивая женщина.

– Да, госпожа, – отчётливо повторил Дрейк. – Ego dabo animam meam in commutation!

– Слово сказано, – торжественно произнесла жрица.

– Слово услышано, – повторил хор женских голосов.

– Да будет так.

Жрица хлопнула в ладоши, и анимелья, превратившись в маленького серебристого дракончика, вспорхнула с мужской ладони.

Дрейк проводил малыша счастливым взглядом, глубоко вздохнул, выдохнул:

– Благодарю, госпожа, – и упал бездыханным на мраморные плиты храма Луноликой.