Тем временем Ратнар влил в двух протрезвевших от удушья мужиков зелье навиров. В эти минуты не было времени выяснять, кто колдун, а кто простой человек. Силу Иссура мы знали, и потому зелье на него тратить не стали. Ратнар равнодушно кивнул на Ак-Сарина и рявкнул:

– Снимай ремень, недовоевода!

Иссур покорно стащил с себя добротный кожаный ремень, а после бросил его к ногам Ратнара. Во взгляде ублюдка бушевали те же проклятия, которые он только что изрыгал.

– Погаси-ка огонек, дружище. Моя кожа дорога мне как память, – с ухмылкой попросил друг и, стоило тени поглотить пламя, с силой стянул руки Иссура за спиной. – Подозреваю, что вам неудобно, достопочтенный недовоевода, но мне плевать. Уничтожите меня как-нибудь за это.

Злобный взгляд Иссура прожигал лицо Ратнара, но тот видел на своем веку слишком много мразей, чтобы впечатлиться. Не могло быть жалости к тому, кто выпил столько крови у собственной семьи.

– Скоро вернутся остальные и не оставят от вас даже мокрых пятен, – прошипел Иссур.

– Знаешь, сколько этих остальных? Трое. Так что не смеши меня, – процедил я, приблизив лицо к лицу Иссура. Мне хотелось рассмотреть там хотя бы каплю раскаяния, но кроме бессильной ярости там ни для чего другого не осталось места.

– Амир… помоги мне… – донесся из-за спины слабый голос Иглы.

Мое имя из этих уст царапнуло слух, но мы с Рат-наром сию же секунду обернулись и с ужасом уставились на нее. За какую-то пару минут из Иглы почти утекла жизнь, превратив пышущую здоровьем девушку в подобие живого мертвеца. Со смуглого лица пропали краски, в глазах блестели слезы напряжения, на руках проступили вены, а зубы скрипели так, будто вот-вот сотрутся в порошок. Игла едва удерживала барьер между нами и колдунами.

Она с надеждой протянула ко мне дрожащую руку, и я бездумно ее сжал. Ладонь Иглы взмокла, а пальцы свела судорога, но стоило нам коснуться друг друга, как мою грудь расперло. Из горла вырвался судорожный вздох, а тело охватила слабость. Игла словно вытянула из меня половину сил, но при этом я готов был отдать даже больше. Опустошение быстро сменилось чувством… правильности. Мы словно… дополняли друг друга своей магией, и это ощущалось невероятным. Я никогда не встречал других лихоморов и не догадывался, что наш дар способен на такое.

Игла цеплялась за мою ладонь, и ее дыхание выравнивалось. Она гордо расправила плечи и с новой силой поднажала, сдавливая пленников в ловушке из мглы.

– Не убивай их. Они нужны для допроса, – попросил я. – Достаточно, если они просто потеряют сознание. Как раз успеем надеть кандалы и залить в них зелье.