Игла метнула в меня благодарный взгляд и кивнула. Она повела свободной рукой, теневая ловушка сжалась и забурлила, но тела… рухнули на пол слишком рано. Люди не задыхаются так быстро.

– Что с ними? – процедил Ратнар.

Игла с осторожностью рассеяла тени, и мы с ужасом поняли, что все трое колдунов мертвы. Их лица посинели, а распахнутые глаза невидяще уставились в потолок.

– Ты их удавила! – возмутился друг. – И как нам теперь доказать их связь с Айданом? Трупы при всем желании не допросишь!

– Шайзар просил не убивать, и я не убивала.

Я отпустил руку Иглы, и та вновь пошатнулась, но отпрянула, стоило мне потянуться к ней.

– Хватит меня лапать, – фыркнула она и присела перед трупами.

Игла деловито осмотрела кожу одного из них, веки и зрачки, а после приподняла губу. На зубах колдуна осталась кровь. Служанка Амаль внимательно изучила тело и обнаружила окровавленную рану на левом запястье. Он… кусал себя? В руке Иглы мелькнул тонюсенький стилет, который она жестом фокусника достала из ножен на предплечье. Острое лезвие вспороло рану, и служанка Амаль, не брезгуя, запустила пальцы в плоть мертвеца. Уже через несколько мгновений она издала победный клич. В ее окровавленных пальцах поблескивала серебром пилюля.

– Эта дрянь была вшита под кожу. Когда-то я читала, что нашадские воины вшивают в свои тела яд, чтобы при попадании в плен покончить с собой, не дожидаясь пыток и допросов. Похоже, воевода Нарама поклонник военной доктрины Нашада.

– Какие слова, барышня! Военная доктрина! Я впечатлен и сражен наповал, – фыркнул Ратнар и даже отвлекся от изучения трупов, одарив Иглу полным нескрываемого ехидства взглядом.

– Представь себе, великий сыскарь. Я умею не только спасать неумех-навиров.

Ратнар наверняка швырнул бы в Иглу остроумный ответ, но его перебил смешок Иссура, переросший в истеричный хохот.

– Обставили они вас по всем фронтам, неудачники, – задыхаясь от смеха, выдавил он.

– Может, мне и тебя убить, тварь? – зарычал Ратнар, грубо толкнул Ак-Сарина к каменной стене и вцепился ему в глотку. – Ты и твои дружки опоили людей, и те превратились в диких зверей. Они превратили Правый берег в кровавое месиво. Ты хоть представляешь, сколько смертей на твоей совести, завистливый ублюдок? Так хотел звание воеводы, что позабыл, как это – быть человеком?!

Иссур хрипел в хватке Ратнара, открывал и закрывал рот, словно выброшенная на берег селедка, и отчаянно цеплялся за своего обидчика связанными руками. Голыми руками. Вдруг он замер и даже обмяк. Ратнар ослабил захват, и Иссур пробурчал: