– Я и не была одинока. За моей спиной всегда стоял отряд Беркутов, рядом были Дания, – я кивнула на Иглу, – и союзник-полудемон. Мне удалось завоевать доверие трех волхатов, и они пришли в Белояров со мной. На мою сторону встал даже горный кадар.

Арат заскрипел зубами от злости.

– Я наслышан о кадарах. Этих тварей веками истребляют навиры, но никак не истребят до конца.

– Все так, – кивнула я. – Поверьте, мне и самой ибнары ненавистны до глубины души, но один из них сослужил хорошую службу. Я считаю его своим соратником… несмотря на едва уловимый трупный душок, который от него исходит.

– Вы сказали, что волхаты и кадар встали на вашу сторону. Чья же еще сторона была в этой истории? – вновь поинтересовался Златояр, возвращая разговор в нужное русло.

– Увы, эта сторона есть и сейчас, но с ней мне предстоит разобраться по возвращении в Нарам. Это мой отец.

– Ваш отец умер, – отрывисто напомнил Велизар, не отрывая от меня недоверчивого взгляда. Маркус кивком поддержал его.

– Увы, покойный воевода Нарама – не мой отец, хоть таковым себя считал и, прошу заметить, признал меня законной дочерью. Но есть тот, кто передал мне кровь волхатов. Он и лелеял мечту вызволить Аждарху. Я же эту мечту у него…

– Украла, – перебила меня Ювха. – Как и меня. Ее отец желал заполучить меня, чтобы натравить на Белояров. Он помешан на власти и независимости Нарама, мечтает поднять восстание.

На лицах всех четверых мужчин отразился одинаковый ужас, который они не сумели скрыть. Уверена, каждый понимал, что дракон способен разрушить столицу.

– Рудники… – начал было Златояр и в гневе выпучил глаза.

– Да, это я, – подтвердила Ювха.

– Смею заметить, сделано это с моего одобрения, – добавила я, отчего все четверо уставились на меня с явным гневом на лицах. Ничего особенного. Сколько раз я вызывала у людей гнев и омерзение, не перечесть. – Я считала и считаю, что в империи стало слишком много жгучего металла. Навиры используют его для пыток и совсем позабыли, для чего создано их войско. Я взяла на себя смелость избавить империю от скверны.

– Вы… вы хоть понимаете, что натворили? – выпалил Златояр.

– Что? Уже выкованное оружие у навиров останется. Его не должно быть много. Обладая безоговорочной силой, они переходят черту жестокости. Поверьте, эту черту я ощутила на собственной шкуре, когда продажные навиры ворвались в дом моей матери и угрожали мне особым кинжалом. Его держали прямо вот здесь. – Я показала пальцем на горло.

Прошло столько лет, а кожа все еще помнила боль, когда жгучее лезвие прочертило кровавую полоску на коже, окропив ее болью. А еще слова навира: «Если понадобится, то мои ребята переломают каждую косточку этой малышке. А ее шейка! Она такая тоненькая – почти как ивовый прутик!»