Я, улыбаясь, развела ладони в жесте, говорящем: «Ну?»

– Теперь мы квиты. Не будешь пытаться меня укусить, и я не ударю тебя по морде.

Конь заржал, встал на дыбы и забил передними копытами по воздуху. Потом расправил крылья со звуком хлопающего под порывами ветра паруса. В этот миг у меня екнуло сердце, но я не вздрогнула. Вместо того чтобы отбежать и предпринять еще одну попытку подойти, как это было бы с дикой лошадью, которую необходимо успокоить, прежде чем оседлать, я стояла на месте с мрачной решимостью. Призвав на помощь всю имеющуюся у меня смелость.

Крылорог подпрыгнул, развернулся и взбрыкнул задними копытами, которые просвистели совсем рядом со мной. Затем взмахнул крыльями, обдав меня порывом ветра, поднялся и повторил свой маневр.

Я, не шелохнувшись, продолжала смотреть в его злобные, сверкающие глаза, надеясь, что мне не суждено умереть с блестящими комками единорожьего навоза на ботинках.

Глава 15

Глава 15

В дальней части табуна послышалось ржание. Еще один крылорог, встряхнув головой, направился в нашу сторону. Крылатые создания расступились, с благоговением пропуская его, будто эта лошадь была особенной. Жеребец передо мной громко фыркнул, но отошел, покачивая головой, на пару шагов. Одно его ухо было поверуто вперед, второе – по направлению к новенькому, глаза больше не щурились с недовольством.

Я едва сдержалась, чтобы судорожно не выдохнуть.

Маленькая самка крылорога, более грациозная, чем ее сородич, приблизилась к самцу. Она была потрясающей: серая шкурка с большими пятнами, темная грива и хвост с переливающимися блестками. Однако моим вниманием завладели ее крылья. Солнечные лучи, словно живое существо, скользили по ним, а перья в зависимости от того, как на них падал свет, отливали то золотом, то всеми цветами радуги. Это было самое прекрасное в моей жизни, захватывающее дух зрелище.

Я направилась к лошади без раздумий. Без колебаний. Без бравады. Остановилась сбоку от нее, подождала, пока она чуть согнет переднюю ногу и, схватившись за гриву, запрыгнула ей на спину.

– Обалдеть…

Слова Пита потонули в шелесте расправленных крыльев, накрывших с одной стороны самца. Потом она сложила их, немного прошлась рысью и развернулась – позволила мне остаться седоком. Все управление я предоставила ей: не стала прибегать к использованию ног, как делала во время езды на старом пони у нас на ферме. В табуне воцарилась выжидающая тишина.

– Ребята, мне кажется, она ждет, когда вы тоже выберете себе кого-нибудь, – высказала я догадку. А чего еще она стала бы ждать? Животные должны были понимать, для чего оказались в этих испытаниях.