— Уж больше сотни лет, как бабушка. Уже и прабабкой стала давно, — заворчала Агафья. — Устя, ты мне ее отдай, поняла?

— П-поняла. А почему ты так хочешь, бабушка?

— А ты с ней что сделаешь?

— Ну… когда беременна она…

— Ты сама в то не веришь.

— Не верю. Чернокнижные ритуалы просто так не проводятся, не думаю я, что Ася беременна.

— То-то и оно. Была б она в тягости, можно бы тут оставить. Инше в монастырь можно, а только и там ей плохо будет. Была девчонка не хуже, не лучше остальных, а только плохо для нее все сошлось. Любовь эта несчастная, месть за то, что не сложилось так, как хотелось ей, а тут еще Любава ей душу растревожила, золото — власть показала. Не успокоится теперь Аська.

Устя только голову опустила.

— Моя вина. Не уберегла я ее.

— Как бы ты взрослую дурищу-то уберегала? Сама она решения принимала, да, в обиде, в злости, а только кому и в смертной обиде не придет в голову своим-то пакостить. А Аське не просто пришло, там половина от дурости, а вторая от зависти. К тебе зависти, когда рядом она останется, все перепортит, что сможет, а чего не сможет испортить, то оплевать постарается, да грязью забросать. И найдутся у нее и помощники, и потатчики, на дурное дело завсегда они находятся.

Устя голову опустила.

— Бабушка, я… моя вина.

— Ты не могла сделать так, чтобы ее полюбили. Тут другое, ты изменилась, и жизнь твоя изменилась. Когда б Аська меняться стала, многое бы с ней вместе поменялось, или другая любовь пришла, или эта ненадобной стала, а только ей меняться и не хотелось. Сидеть, мечтать, да царевной сказочной стать.

— Так ведь и получилось у нее… царевной стать.

— И те раны долго врачевать надо будет. Для начала у Добряны она поживет, а потом я ее еще куда переправлю. Так, глядишь, и в разум придет, а когда не получится, за ней хоть присмотр будет.

— Хорошо, бабушка. Пусть по-твоему будет, все одно я кроме монастыря ни до чего не додумалась.

— Монастырь… не для Аськи он, в ней слишком мирского много.

— Знаю. Я надеялась, поживет она там, успокоится, ее обратно забрать можно будет, замуж выдать за хорошего человека…

— Нет, Устя. Не получится так, неладно ты придумала. В монастыре Аська разве что нутро свое скрывать привыкнет, а поменяться — не поменяется. Еще более озлобленной выйдет, на всех кидаться будет, клыки навострит. Может, и не залает, а цапнет сильно.

Устя только вздохнула печально.