– Говорила же не прилетать, – сердито сказала она и так затянула повязку, что он едва не зашипел от боли.

– Любопытно стало… – выговорил он, хватая ртом воздух.

– И вот результат.

– Да ладно, шрамы мужчину украшают…

– А глупость – нисколько.

– Это ты о своём петухе?.. Эй, отдай! – запротестовал он, когда она отпихнула его руку, которую он протянул за верхним цзяньсю, чтобы одеться.

Цзинь Цинь велела ему сидеть тихо и сосредоточенно принялась штопать прорехи на его одежде. У Минчжу сузил глаза. Её движения были медленными, но обстоятельными – стежок за стежком, стежок за стежком…

– Ты можешь летать? – спросила вдруг она, поднимая глаза от шитья.

– Вороны – птицы летающие, – отозвался он со смехом.

– С раной такой летать! – сердито уточнила она. – Ты ведь не останешься здесь?

У Минчжу невольно покраснел, в голову сразу полезли непрошенные мысли.

– Это было бы неприлично, – буркнул он, отворачиваясь. – Конечно же, я улечу. Как только стемнеет.

Он, скрывая боль, оделся, незаметно погладил ладонью зашитую прореху.

– А разве вороны – ночные птицы? – удивилась Цзинь Цинь.

– Жить захочешь – даже кверху лапами летать выучишься.

– Ты и так умеешь?!

– Ха-ха, я много чего умею! Ты бы видела, как я их…

– Я видела, – поджала губы Цзинь Цинь.

– О, – с лёгким удивлением отозвался он и тут же распушил перья. – Им от меня досталось!

– Прямо-таки бойцовый ворон, – сказала она. То ли насмешливо, то ли с ноткой одобрения.